Александр Насибов - Авария Джорджа Гарриса

— Сейчас я объясню вам, — сказал капитан Пономаренко.

Бывший гауптман обладал способностью разбираться в обстановке. Он заметил и гневные лица русских, и растерянные физиономии американцев. И Гюнтер Векслер понял, что его последний шанс — это сыграть на каких-то противоречиях, которые возникли в этой комнате между русскими и американцами.

Немец поднял руку.

— Ладно, — сказал он, — я расскажу все сам!

Стэнхоп тяжело поднялся с кресла и подошел к Векслеру.

— Советую вам молчать, — с угрозой проговорил он.

Но Векслеру было не до Стэнхопа.

— Господин полковник, — сказал он, обращаясь к Реброву, — я заявляю, что…

Стэнхоп обернулся к Гаррису.

— Действуйте же, черт вас побери!

Гаррис встал и заявил, что сам будет вести допрос этого человека.

— Нет, — возразил Ребров, — я хочу его выслушать.

Гаррис потемнел от злости.

— Минуту, полковник, — сказал он. — Хозяин здесь я… Убирайтесь, Векслер!

Кент усмехнулся.

— Ну уж нет! Теперь-то он не улизнет. Этот человек командовал отрядом, который едва не схватил вас, генерал, с Патти, а потом ранил и забрал в плен русских товарищей и меня. Он предлагал нам мерзость и, не добившись своего, приказал расстрелять нас!

Кей мгновенно оценил обстановку.

— Убейте его, Гаррис! — завопил он.

Гаррис понял партнера. Он ринулся к немцу, на ходу вытаскивая пистолет. Ребров и Кент с трудом остановили генерала и отобрали оружие. Гаррис тяжело дышал и клялся, что Векслер все равно не уйдет от него.

— Вы кончили, и я могу продолжать? — спросил бывший гауптман.

— Нет, черт возьми! — воскликнул Гаррис. — Вас отведут в тюрьму и мы поговорим там!… Динкер!

Ребров взглянул на часы и поднял руку.

— Его никуда не отведут… без моего приказания.

Генерал Гаррис окончательно потерял над собой власть. Захлебываясь от ярости и брызжа слюной, он выкрикивал отдельные фразы и слова, смысл которых заключался в том, что здесь американская зона и командует в этой зоне только он, Гаррис, а не кто-нибудь другой, будь это сам дьявол.

— Нет, — сказал полковник Ребров, когда американец немного успокоился. — С шестнадцати часов сегодняшнего дня этот район отходит к советской зоне оккупации Германии… Мы впустили войска союзников в Берлин.

— Бросьте шутки! — вскричал встревоженный Стэнхоп.

— Мы не шутим, — пожал плечами Ребров. — Вот приказ.

— Приказ!… Ха, приказ! Пусть тысячи приказов ваших начальников. Здесь в ходу только американские приказы!

— Резонно, — все так же спокойно проговорил полковник Ребров. — И я знаю: соответствующий приказ вашего командования должен быть и у генерала.

Генерал Гаррис развел руками и заявил, что не имеет подобных приказов. Ребров почувствовал, что американец говорит искренне, и в недоумении пожал плечами.

И тут майор Афонин вспомнил, что американскому коменданту доставлен срочный пакет.

Гаррис вскрыл пакет, прочитал и молча швырнул его на стол. С чувством растерянности прочли содержимое пакета Стэнхоп и Кей.

Ребров сказал:

— Район переходит к нам в шестнадцать часов. Сейчас шестнадцать часов и пять минут.

Кей взглянул на часы.

— Вы ошибаетесь. Сейчас только пятнадцать часов и пять минут — мой хронометр работает точно.

— Сейчас шестнадцать часов и шесть минут, — сказал советский полковник, посмотрев на свои часы. — Вот уже шесть минут, как вы пытаетесь хозяйничать в чужой зоне… Что же касается часов, то документ составлен с учетом московского времени. По нашим часам велась война. По ним сейчас пишутся и приказы союзников. Согласитесь, что это только справедливо!

На улице возник какой-то рокот, гул. С каждой минутой он нарастал. В город в строгом строю, как на параде, вступала колонна танков. За ней двигались грузовики с артиллерией, моторизированная пехота.

Ребров подошел к окну, с минуту постоял возле него, заложив за спину руки. Он обернулся.

— Советская Армия вступила в свой район, — объявил полковник. — Генерал Гаррис, потрудитесь сдать его мне.

За окнами послышался рев моторов тяжелого самолета. Машина с американскими опознавательными знаками пронеслась над домом и взмыла вверх. Стэнхоп и Кей торопливо прошли к окну, проводили самолет взглядом. Улыбнувшись, они пожали друг другу руки.

Вошел советский майор. Подойдя к полковнику Реброву, он что-то тихо доложил ему, повернулся и тотчас же вышел.

Ребров едва заметно улыбнулся и, обратившись к Гаррису, сказал:

— Вы нарушаете порядок, генерал. Ваши люди пытались сейчас вывезти из советской зоны четырех немцев, не имевших на то установленных документов. Их сняли с самолета в последний момент. Конечно, мы беспрепятственно разрешили вылет находившемуся в той же машине майору вашей армии.