Андрей Ефремов - Военные пацаны (сборник)

Перед глазами Владислава в цвете встала жуткая картина (Господи Иисусе!): одиноко стоящая БМП у дороги, обезображенные тела обезглавленных ребят, которые сегодня утром, еще живые, сменили его группу… А во всем он виноват, Владислав Сылларов: своим недостойным поведением преподал всему отряду отрицательный пример, усыпил бдительность товарищей, друзей; доверился оборотням в погонах – ингушам. Подпустил их близко, вступил с ними в товарищеские, чуть ли не в дружеские отношения. Потерял бдительность. А ведь Топорков, хоть и сволочь еще та, предупреждал. Стала понятна и психологическая подготовка: Птицевскому оперативного опыта не занимать – крайнего обязательно найдет. А крайний – это он, Владислав, и Топорков с радостью это подтвердит. Уже и конвой местный прибыл (Господи Иисусе, почему не наши?!)… Вон и Семенов, военный, сидит весь зловещий – эвон как его перекосило‑то.

– Черт, – полковник уже хрустит второй половинкой, – уксуса многовато, что ли…

Но мысли – это не слова; для того чтобы в голове прокрутиться, мыслям много времени не нужно. Все это крутанулось в мозгу у Владика буквально в какие‑то тысячные доли секунды. Он отложил вилку и, собрав всю свою волю в кулак, спросил, как отрезал:

– А в чем, собственно, дело‑то, товагищ полковник? (Время тянуть надо: ничего не знаю, ничего не ведаю! Думай, думай, Владик!)

Вопрос – вернее, стальной тон вопроса – чеченцу явно понравился, он продолжил:

– В наш СОБР водитель нужен – разнарядка пришла: из вашего отряда человека взять. А ты в самый раз нам подходишь – за ногайца сойдешь.

– Один из лучших и подготовленных, – вставил майор свою популярную фразу. – Отличный водитель, оперативник, человек серьезный: женат, дети есть.

– Ага, дети есть, – машинально произнес и Владик, потому как мысли о своих детях тоже успели посетить его впечатлительную голову.

Птицевский замешательство лейтенанта понял по‑своему:

– Владик, ты сегодня спал?

– Нет еще, Павел Адольфович, дгова пилили.

– А-а, ну иди тогда, собирайся, скоро выезжаете.

А что командир группировки полковник Семенов? А ничего: сидит, молчит, слегка улыбается гостеприимно.

Так Владислав Сылларов стал бойцом чеченского УБОПа – невероятно, но факт. Конечно, он мог бы и отказаться от столь «заманчивого» предложения командования, и никто бы его за это не осудил. Но, во‑первых, был не в состоянии с ходу уразуметь смысл приказа, и, во‑вторых, времени для раздумий не было.

Уже гораздо позже Владислав признался: было жутковато, но даже если бы и дали время для осмысления этого приказа, он бы не стал отказываться – стыдно же.

Майор Птицевский. По министерству ходили слухи, будто бывал он и в Нагорном Карабахе. Но сам про это никогда не рассказывал. Майор вообще никогда и ничего о себе не рассказывал. Придется самому.

Дело было в середине мая на административной границе Чечни с Дагестаном, на сиротливом блокпосту за номером 47Д. Почему сиротливый? Огромная удаленность от штаба мобильного отряда. Блокпост жил посреди голой степи своей, автономной жизнью. Высокие чины если и приезжали с проверками, то раз в месяц – это хорошо.

Примерно с неделю-две все было спокойно, личный состав страдал только от жары, комаров и нудного перекапывания окопов. Но однажды случилась, как это обычно бывает, внезапная перестрелка. Отряд понес тяжелые потери: один боец ранен и один погиб. Во время заварушки шальной пулей также был тяжело ранен и гражданский – молодой мужчина, дагестанец, работавший на близлежащей бахче. С этого момента и началась неприятная для всего отряда эпопея, продлившаяся до самого отъезда.

Итак, очередная война стихла, страсти улеглись. На пойманном у шлагбаума «уазике» раненых бойца и дагестанца отправили в кизлярский госпиталь, тело погибшего на отрядной машине – в городской морг. С опергруппой прибыл зам по границе подполковник милиции Хасмагомедов Мухтар Эльдарович – серьезный и довольно крепкий мужчина лет за пятьдесят. Пообнимавшись с майором, члены группы приступили к осмотру места и расследованию.

– Как там Асхаб? – поинтересовался здоровьем бахчевода майор.

– Тяжелый, – коротко, но емко ответил подполковник. – Легкое пробито. Сейчас группа будет выяснять, с чьей стороны был этот выстрел.

– Пойдем, Эльдарыч, чайку пока попьем, – предложил Птицевский.

– Не откажусь, Паша.

Шло время, подполковник с майором резались в нарды; была выпита, наверное, уже десятая чашка чаю. В отряде – особая, непривычная, тревожная тишина.