Сергей Скрипаль - Мой друг – предатель

– Попал? – срываясь на хрипоту, зашептал я Гене.

– Ага, – усмехнулся Лиса, – попал. Дух побежал умирать. – Он выплюнул изжеванную спичку, некрепко меня по затылку кулаком двинул, совсем так, как это делал Кулаков в минуты недовольства кем-то из нас. – Мазила ты, Серега! – проворчал без всякого огорчения и засунул между зубов новую спичку.

Вот же, гад! Тут каждая спичка на учете, а Лиса, как только бросил курить, стал жевать спички – и в полку, и на «войне». Что ему ни говори, спички – дефицит. Все без толку. Сам же знает, сам же страдал без курева и тепла – а жует и жует, как корова какая-то. Тьфу ты… Справедливости ради надо сказать, что я напускной злостью просто скрывал свое неумение и досаду от неудачного выстрела. Да и у Лисы, когда ни спроси, всегда был запас спичек, и никому никогда он не отказывал в огоньке.

Все же я нашел через оптику место, где недавно стоял душман. Пригляделся и заметил одну тапочку.

– Глянь, Геша! – тихонько заржал я. – Трофей все же есть!

Лиса мягко оттолкнул меня, прилег к винтовке, сунул бинокль: смотри, чучело! Быстро припал к окуляру и мгновенно выстрелил. Тапочка взлетела в воздух, кувыркнулась высоко в воздухе, и второй пулей Гена отправил ее за камни.

– О, за хозяином помчалась! – все еще веселился я.

Гена быстро огляделся, не видел ли еще кто-нибудь его ребячества, приложил палец к губам, не болтай лишнего, поднялся из своего логова, взял винтовку и, не оглядываясь на меня, ворча под нос что-то навроде «в яйцах дети пищат, а все забавляются». Непонятно, о ком это он? Если о себе, так и ладно: действительно, солидный снайпер – и вдруг такая шалость. А если обо мне, то и тоже ладно, позабавился и хватит. Но все равно, обидно как-то, если обо мне. Подумаешь, снайпер! Да без всякого зла я так подумал – просто чтоб оправдать свой промах, что ли. Знаю ведь Генкину Большую Мечту – ходить в свободный поиск, так же как это делал знаменитейший Зайцев в Сталинграде или как Дэн Лыжин здесь, в Афгане.

Потом я часто размышлял: на кой ляд мне надо было стрелять тогда в человека?! Ну, выбрал бы какой предмет, да хоть тот же камень, и пальнул в него. Так нет же, захотелось именно в человека. Слава богу, не попал! Если разобраться, то есть в снайперском ремесле что-то неправильное, несправедливое. Ведь снайпер и его цель находятся далеко не в равных условиях. Стрелок видит жертву издалека и находится в более-менее безопасных условиях, если, конечно, грамотный снайпер. Правда, после выстрела ему нужно быстро уходить с этого места и прятаться в новом. Так кто ж мешает настоящему мастеру подготовить для таких случаев новые лежки?

Так вот, почему же я целью для выстрела выбрал человека? Не знаю! Азарт? Может быть. Кстати, из-за этого не люблю охоту. Как-то, после армии уже, друзья пригласили поохотиться. В состоянии азарта я пристрелил молодого кабанчика. Вкусный был. Реальной угрозы он для нас не представлял, да и мяса на нашу ораву маловато было. Вот если бы его мамашку друзья не пристрелили, тогда бы туговато нам всем пришлось. Но здесь хоть оправдание смерти свиньи есть – могла и порвать нас всех скопом и по отдельности. Защищались, можно сказать, позабыв, что атаку вызвали сами на себя, вернее, я на всех, застрелив ее детеныша. Опять отвлекся.

Врага в том моджахеде я не видел. Это же не лицом к лицу, не в прямом или засадном бою. Не могу ответить, не знаю, зачем стрелял. Глупость, мальчишество какое-то было, честное слово. И помню, помню сквозь годы, что жутко, до соплей хотелось попасть в того духа, аж тщеславие чесалось, как выражался наш Кулак. Бог отвел. Вот и ладненько. Снайпер – не моя это работа. Есть настоящие стрелки, есть у них боевые задачи, пусть и трудятся ребята. Кто, если не они? Удачи им!

Снега у нас в Казахстане зимой хватало. Если уж пошел, то сразу метровым слоем наваливал, потом – опять и опять, так что вскоре город укутывался снеговой периной, скрывая первые этажи домов. Всю зиму техника была задействована в уборке, расчищались дороги и площади, а вдоль тротуаров широкими валами высотой в два-три метра до самой весны лежал снег. Вообще, городские власти боролись со снегом очень оригинальным способом. Неподалеку от центра города находился огромный пустырь, куда и свозили основную снеговую массу. Но тут он не лежал уродливыми грязными горами. Дело в том, что город моего детства был и сам молод, и жители его были молоды. Гигантский металлургический комбинат требовал рабочих рук и умных голов. После событий конца пятидесятых годов, когда в городе вспыхнуло восстание измордованных голодом, нехваткой питьевой воды, житьем в палатках. Люди, приехавшие на строительство сталелитейного производства по комсомольским путевкам, выдававшимся не только добровольцам, но и в строго обязательном порядке, то есть насильно, просто не выдерживали таких условий. Уехать из города не могли, потому как дезертирство, и до уголовного дела недалеко. Да и куда уедешь? Назад, домой, к маме? А кто тебя там ждет? Где устроишься на работу? Нет уж, раз партия велела быть тут, вот и будь тут. Существуй.