Владимир Возовиков - Особое задание

Честь воина, честь офицера. О ней принято говорить особо, и традиция эта имеет давние истоки. С древнейших времен нашему народу приходилось вести ожесточенную борьбу с захватчиками и поработителями, защищать свою землю, свободу, право на жизнь, на свою историческую судьбу. И защищать, спасать от рабства, избавлять от насильников соседние народы. Оттого и слово «воин» в нашем языке окрашено высоким значением, оно однозначно со словами «защитник», «спаситель». И поле брани у нас ещё называется «полем чести», ибо народ вместе с оружием вручает воину свою честь и достоинство, посылая его защищать правое дело. Вспомним старинные воинские повести, былины, песни — в них воин всегда выступает носителем лучших народных черт. Он богатырски бесстрашен, силен, горд, удивительно честен, благороден и добр — защищает слабых и униженных, освобождает порабощенных, он уважителен к иноплеменнику и даже к поверженному врагу не испытывает мстительной злобы, всегда готов проявить милость и снисхождение, если недавний противник оставляет враждебные умыслы. Защитник правого дела не может быть иным. С тех пор, как наша армия стала защитницей классовых интересов трудящихся, советский воин — надежда всех, кто борется за социальную справедливость, против вооруженной агрессии и разбоя. Слушая Сергея Проскурина, мы поняли, отчего лица афганцев освещаются улыбками, когда бы и где бы они ни встретили наших солдат и офицеров. Афганцы убедились: люди в советской военной форме — это люди чести, на которых можно положиться. Так же, как офицер Проскурин в минуту смертельной опасности, не колеблясь, по праву старшего взял на себя самое трудное дело, наши солдаты и офицеры в совместных действиях с афганскими подразделениями решительно берут на свои плечи труднейшие задачи. Ведь для них афганские воины — младшие братья, которых надо учить и воодушевлять примером, а при необходимости — оберегать. Так велят законы воинской чести.

В маленьком помещении штаба части мы ненадолго задержались. Случайно собрались вместе офицеры, как здесь говорят, «хлебнувшие Афгана»: майор Сулаберидзе Юрий Титович, батумец, сын фронтового артиллерийского офицера-орденоносца, уже и сам награжденный боевым орденом; горьковчанин Николай Зиновьевич Сивачев, подполковник, тоже орденоносец и тоже сын фронтовика-солдата; комсомольский вожак старший лейтенант Алексей Бринцевич и его боевой друг, храбрый офицер Борис Соколов, сибиряк-иркутянин; политработник майор Валерий Коротнюк, до отчаянности бесстрашный киевлянин, сын офицера-фронтовика. Друзья вспоминали эпизоды своей афганской жизни, однако трудно было узнать что-то о них самих из этого разговора. Мы уже примечали: бывалые воины о своих делах или помалкивают, или рассказывают с иронией и юморком, отчего труднейшие боевые переделки выглядят в их рассказах безобидными, даже смешными историями. В самый разгар беседы в дверь постучали, и на пороге появился рослый подтянутый парень. Увидев целое собрание, он смущенно попросил разрешения зайти в другой раз. Майор Сулаберидзе остановил его:

— Ладно уж, раз пришел, клади свой рапорт на стол. Рассмотрим ещё раз твою просьбу, товарищ Юдин.

— О чём рапорт, если не секрет?

— Какой там секрет! Просится рядовой Юдин Михаил Михайлович в разведчики, и всё тут. Один раз ему отказали, он вот второй рапорт принес. Если снова откажем, наверное, третий будет?

— Будет, товарищ майор.

Сулаберидзе улыбнулся и развел руками. Мы расспросили Юдина. Родом он из Винницы, в семье их трое братьев. Двое старших уже отслужили и младшему наказали держать в армейском строю марку юдинской фамилии.

— Не могу я, товарищ майор, ну, не могу служить в тыловом подразделении, когда ребята впереди. — Солдат просительным взглядом обвел офицеров.

— Ты знаешь, Михал Михалыч, — мягко ответил Сулаберидзе. — В армии каждое место — главное. Да и тыловики тут у нас нередко на линии огня оказываются. В разведке, конечно, служить почетно, романтичная со стороны профессия, только романтика эта дорого стоит и пахнет она кровью. Разведчику мало быть храбрым, сильным, метко стрелять и бросать гранаты. В других условиях мы бы удовлетворили ваш рапорт. А на ошибках здесь учиться недопустимо. Вы понимаете, что мы о вас заботились, когда отказывали?

— Понимаю, товарищ майор. Слово комсомольца — не подведу.

Когда солдат ушел, офицеры с минуту помолчали, раздумывая.

— А ведь всё правильно, товарищи, — заметил Сивачев. — Настоящий солдат должен рваться на передний край.