Йоханнес Зиммель - Пятый угол

Дебра спрятал оружие и отвернулся, чтобы скрыть от Томаса и Симеона непроизвольную улыбку. Томас продолжал:

— Кроме того, господа, я сразу же подумал, что вы, вероятно, хотите лишь хорошенько попугать меня и заставить работать на вас.

— Как такая мысль пришла вам в голову? — запинаясь, спросил Симеон.

— Когда я услышал пластинку с Жозефиной Беккер, то догадался, что мсье Дебра где-то поблизости. И сказал себе: если майор — пардон, полковник, кстати, поздравляю вас с повышением — итак, если он специально прибыл из Касабланки, то уж наверняка не затем, чтобы присутствовать при моей бесславной кончине. Правильно?

Дебра повернулся и кивнул, сказав:

— Вы, трижды проклятый бош [10] «Бош» — презрительная кличка немцев, вроде нашего «фриц». — Примеч. пер. !

— Так давайте покинем это негостеприимное место. Здешний запах невыносим. Кроме того, мы действительно не должны заставлять мадам ждать нас. И еще я хотел бы заехать на вокзал.

— Какой еще вокзал? — набычившись, спросил Симеон.

— Там всю ночь торгуют цветами, — дружески просветил его Томас. — Должен же я купить несколько орхидей…

Жозефина Беккер показалась Томасу как никогда красивой. Она приняла его в салоне своих апартаментов в «Отель де Ноай» на Канбьер, главной улице Марселя.

Черные с голубым отливом волосы Жозефины были зачесаны наверх, образуя блестящую корону, в ушах — огромные белые кольца. Бархатно поблескивала темная кожа. Радужный огонь крупного с бриллиантом кольца, ограненного «розой», ослепил Томаса Ливена, когда он целовал руку женщины, перед которой преклонялся.

Она без улыбки приняла прозрачную коробку с тремя упакованными в нее красноватыми орхидеями. Сказала без улыбки:

— Благодарю вас, господин Ливен. Садитесь. Морис, не откроешь ли шампанское?

Они были втроем, так как Дебра в приступе нетерпения отправил полковника Симеона домой.

Томас Ливен огляделся в салоне. Большое зеркало и пианино с ворохом нот. Разглядел Томас и афишу:

Оперный зал Марселя

ЖОЗЕФИНА БЕККЕР

в «Креолке»

Опера в трех актах Жака Оффенбаха.

Премьера: 24 декабря 1940 года.

Полковник Дебра наполнил хрустальные бокалы. И произнес:

— Выпьем за женщину, которой вы обязаны жизнью, господин Ливен!

Томас глубоко склонился перед Жозефиной:

— Я всегда надеялся, что вы поймете, мадам, почему я так действовал. Вы женщина. Наверняка ненавидите насилие и войну, кровопролитие и убийство еще больше, чем я.

— Конечно, — ответила красавица. — Но свою страну я тоже люблю. А вы, уничтожив настоящие списки, нанесли ей большой ущерб.

— Мадам, — ответил Томас, — разве я не нанес бы еще больший ущерб вашей стране, если бы не уничтожил списки, а оставил их у немцев?

Вмешался Дебра:

— Это верно, ни слова больше об этом. В конце концов вы помогли мне выбраться из Мадрида. Балансируете на грани, Ливен. Но могу поклясться в одном: если вы еще раз подставите нас, никакого шампанского уже не будет, как бы хорошо Жозефина ни понимала мотивы ваших действий. В следующий раз вам не вернуться с мола!

— Послушайте, Дебра, вы мне симпатичны! Действительно, по-настоящему. И Францию я люблю. Но клянусь вам на этом месте: если вы опять заставите меня на вас работать, я снова проведу вас за нос, так как не желаю вредить никакой стране, в том числе и моей.

Жозефина тихо спросила:

— Гестапо тоже?

— Простите?

— А что, будь у вас возможность навредить гестапо, вы бы тоже сомневались?

— Вот это, мадам, было бы для меня особым, высшим наслаждением.

Полковник Дебра поднял руку:

— Вы знаете, что сейчас при поддержке англичан мы создаем новую секретную службу и движение Сопротивления в оккупированной и неоккупированной частях Франции.

— Да, я это знаю.

— Полковник Симеон получил задание от своего нового начальника в Париже: заманить вас в Марсель и ликвидировать. Но вначале он поговорил о вас с Жозефиной. Жозефина дала знать мне и попросила вмешаться…

— Мадам, — обратился к ней с поклоном Томас, — позвольте налить в ваш бокал еще немного шампанского?

— Ливен, мне нужно возвращаться в Касабланку. Жозефина последует за мной через неделю-другую. Мы получили кое-какие приказы из Лондона. И Симеон тогда остается здесь один. Ваше мнение о Симеоне?

Томас ответил вежливо:

— Мне пришлось бы солгать.

Дебра вздохнул:

— Симеон человек с сердцем. И пламенный патриот.

— Героический солдат! — подхватил Томас.