Йоханнес Зиммель - Пятый угол

— Меня зовут Алькоба. Лазарь Алькоба, — новичок протянул Томасу волосатую руку, напоминавшую когтистую лапу.

С трудом преодолевая страх и отвращение, Томас пожал ее. Он не подозревал, что в лице Алькобы жизнь подарила ему настоящего друга — верное золотое сердце. По-хозяйски располагаясь на свободных нарах, Лазарь Алькоба заговорил хриплым голосом:

— Эти свиньи прихватили меня за спекуляцию, но на этот раз ничего они не докажут. Рано или поздно им придется отпустить меня. Спешить мне некуда. «Верим, что судьбы каприз»… — он снова усмехнулся.

— Я тоже ни в чем не виноват, — начал Томас, но Лазарь дружеским жестом остановил его:

— Да, да, ты якобы украл браслет с бриллиантами. Чистая клевета, так? Тц, тц, тц — какие злыдни!

— Откуда вам известно…

— Я все о тебе знаю, малыш! Можешь спокойно обращаться ко мне на «ты», — горбун с наслаждением почесался. — Ты француз. Банкир. Крошка, которая тебя заложила, — консульша Эстрелла Родригес. Ты любишь готовить…

— Откуда ты все это знаешь?

— Малыш, я ведь сам выбрал тебя!

— Выбрал?

Лазарь сиял, при этом его уродливое лицо стало вдвое шире:

— Ясное дело! Ты здесь, на нарах, — самый интересный человек. Хочется и в тюрьме иметь что-то для души, так? — Он доверительно склонился и постучал по коленке Томаса. — Небольшой совет тебе на будущее, Жан: если они тебя снова загребут, немедленно требуй главного вахмистра. Я каждый раз это делаю.

— Зачем?

— Я тут же говорю этой ленивой свинье, что готов привести в порядок его канцелярию. Так я получаю доступ ко всем делам. И уже спустя несколько дней имею самую детальную информацию обо всех арестантах. И могу выбрать себе самого приятного сокамерника.

Горбун все больше нравился Томасу. Он предложил ему сигарету:

— И почему ты выбрал именно меня?

— Ты тонкая штучка, к сожалению, всего лишь начинающий, но зато у тебя хорошие манеры. Можно позаимствовать. Банкир. Может, что подскажешь по биржевой игре. Хорошо готовишь. Тоже можно поучиться. Знаешь, в этой жизни все может пригодиться…

— Да, — сказал Томас задумчиво, — это верно.

И в голове пронеслось: чему только я не научился, с тех пор как судьба сбросила меня с рельсов мирной жизни! Кто знает, что мне еще предстоит. Далеко, далеко в туманное море неизвестности канули моя безопасность и гражданское существование, мой лондонский клуб и моя прекрасная квартира в Мойфэре…

— Предлагаю, — сказал Лазарь, — объединить наши возможности. Ты учишь меня всему, что знаешь, и я учу тебя всему, что знаю. Как тебе?

— Отлично, — ответил Томас в восторге. — Что ты хочешь на обед, Лазарь?

— Есть у меня одно желание, но не убежден, знаешь ли ты это… Тупой кухонный служка этого точно не знает.

— Ну говори же!

— Понимаешь, я работал почти во всех странах Европы. Я обжора, признаю это. Предпочитаю французскую кухню. Но ничего не имею и против немецкой. Однажды в Мюнстере я обчищал карманы у нескольких господ, а перед этим съел фаршированную грудинку — грудинку, говорю тебе, о ней я мечтаю по временам и теперь.

— Всего-то, — мягко сказал Томас Ливен.

— Тебе известен рецепт?

— Я тоже как-то работал в Германии, — ответил Томас и постучал в дверь камеры. — Значит, сегодня — немецкая кухня. Фаршированная грудинка, прекрасно. Но сначала я бы предложил суп с клецками из печени по-швабски, а на десерт — м-м-м — каштаны со взбитыми сливками…

Дружелюбный надзиратель по имени Жулиао просунул голову.

— Пришли-ка мне главного повара. — Сказал Томас и сунул Жулиао в руку купюру в сто эскудо. — Хочу составить с ним меню на сегодня.

— Ну как, вкусно? Не хуже, чем в Мюнстере? — спросил Томас Ливен четыре часа спустя. Он сидел напротив горбуна за столом, накрытым по всем правилам. Тот вытер рот и простонал в восторге:

— Лучше, малыш, лучше! После такой грудинки я, не хвастаясь, мог бы вытащить портмоне у самого премьер-министра Салазара.

— Повару не мешало бы добавить сюда еще немного рома.

— Эти парни не постесняются вылакать все сами, — сказал Лазарь. — И, чтобы сразу же отблагодарить тебя за эту еду, малыш, я дам тебе первый совет.

— Буду благодарен, Лазарь. Еще немного пюре?

— Да, пожалуй. Вот послушай: мы богаты, у нас водятся деньжата. В этом случае большого искусства заполучить хорошую еду не требуется. Но что ты будешь делать, если тебя засадят за решетку, а ты без гроша? Самое важное в тюрьме — хорошее питание. И ты получишь его, если у тебя диабет.