Йоханнес Зиммель - Пятый угол

Томас осторожно положил индюшку на стол.

— Ни слова больше, мистер Гувер, — сказал он дружелюбно. — Я сделаю все, что в моих силах. При одном условии.

— Каком же?

Томас посмотрел на криминалиста-меланхолика. Посмотрел на соблазнительную индюшку. Посмотрел на Памелу, стоявшую с мокрыми перепачканными руками, разгоряченную, очень красивую, желанную. И мягко ответил:

— Условие такое: после завершения миссии мне будет дозволено умереть.

Ранним утром 21 ноября 1957 года дети, игравшие на пляже Каскаи неподалеку от Лиссабона, обнаружили на белом песке, кроме пестрых ракушек, морских звезд, полузадохшихся рыб, мертвого мужчину. Он лежал на спине. На лице застыло удивление. Одет он был в чрезвычайно модный, хотя и изрядно размокший серый костюм из лучшей шерсти, черные полуботинки и носки, белую рубашку и черный галстук. На рубашке в области сердца проступало огромное кровавое пятно. Немного пострадал и пиджак. Этот господин явно был отправлен из нашего в другой, якобы лучший, мир посредством пули, причем не мелкого калибра.

Малыши разбежались с воплями. Через пять минут к месту поспешили рыбаки и рыбачки. Взволнованно переговариваясь, они обступили покойника. Один из стариков обратился к своему сыну:

— Посмотри-ка, Жозе, нет ли у него при себе паспорта.

Жозе склонился над убитым: у господина обнаружилось целых четыре паспорта. Заговорил другой старик:

— Этого парня я знаю!

В сентябре 1940 года, рассказал он, 17 лет назад, за хорошую плату он участвовал в похищении немецкими агентами одного тоже весьма элегантного господина. В то время старик был рулевым рыболовного катера.

— …Они оглушили его где-то в городе и в бессознательном состоянии привезли сюда, потом мы погрузили его на борт и вышли в открытое море. На границе трехмильной зоны, сказали мне немцы, нас будет ждать подводная лодка и заберет его. Но она не пришла. Тогда случилось кое-что.

И старик рассказал, что. Читателю это уже известно.

— Они все время называли его «коммерсант Йонас», — рассказывал старик рулевой.

Заговорил другой старик:

— Посмотри, Жозе, нет ли у покойника паспорта на имя Йонаса.

Жозе посмотрел. Был. На имя Эмиля Йонаса, торговца из Рюдельсгейма.

— Нужно немедленно сообщить в полицию, — сказал Жозе.

— Пишите, — говорил своей секретарше комиссар Мануэль Вайда из отдела по расследованию убийств. — У мертвого, обнаруженного на пляже Каскаи, …э-э, речь идет о лице явно мужского пола… слово «явно» вычеркните, в возрасте от 45 до 50 лет. В прилагаемом заключении полицейского врача установлена смерть от выстрела из американского армейского пистолета калибра девять миллиметров… Абзац.

В одежде убитого — вы успеваете, сеньорита? — были найдены: 891 доллар и 45 центов, два счета из нью-йоркских ресторанов, счет из нью-йоркского отеля «Уолдорф-Астория», немецкие водительские права, выданные на имя Томаса Ливена, и старомодные золотые часы-луковица, а также четыре паспорта: два немецких — на имя Томаса Ливена и Эмиля Йонаса, а также два французских — на имя Мориса Озе и Жана Леблана… Абзац.

Фото Жана Леблана и Эмиля Йонаса, находящиеся в архиве уголовной полиции, совпадают. Они в точности соответствуют фотографиям, имеющимся в четырех паспортах убитого. Из всего этого можно с полным основанием сделать вывод, что убитый — агент Томас Ливен, который в последние годы заставил так много говорить о себе. Без сомнения, он пал жертвой мести других агентов. Расследование дела будет, разумеется, продолжено… Какая чушь. Как будто хоть одно убийство агента было раскрыто! Убийцы давно уже и след простыл… Сеньорита, вы в своем уме? Зачем вы напечатали три мои последние фразы?

— Жизнь человека, рожденного женщиной, недолга и полна треволнений… — говорил священник у открытой могилы. Траурная церемония происходила 24 ноября 1957 года в 16.30. Потребовалось некоторое время, прежде чем пришло разрешение предать земле тело усопшего.

24 ноября 1957 года в Лиссабоне шел дождь, было довольно прохладно. Немногочисленные участники похорон поеживались. Присутствовали сплошь мужчины и одна-единственная молодая дама. Господа выглядели так, как и должны выглядеть коллеги. Бывший майор Фриц Лооз, в прошлом представитель абвера Кельна, склонил голову. Стоявший рядом британский агент Лавджой с лицом желтым, как лимон, чихал. Чешский шпион Грегор Марек застыл, склонившись над могилой. Задумавшись, стояли полковники французской разведки Симеон и Дебра. Грустными были немецкий полковник абвера Эрих Верте и маленький майор Бреннер. Рядом со священником находилась агент ФБР Памела Фабер, которая так сильно напоминала Томасу Ливену его умершую возлюбленную Шанталь Тесье.