Йоханнес Зиммель - Пятый угол

Подобные рассказы забавляли хозяев и гостей. Пили джин и соки. Томас отправился на кухню навестить Бастиана, подавальщицу и седло косули. Он нашел всех трех в добром здравии. Бывшая помощница из секретной службы сидела на коленях у Бастиана. Внешне она сильно раскраснелась. Внутри же наверняка осталась коричневой. Томас проткнул вилкой седло косули и нашел, что здесь все обстоит с точностью до наоборот. Токующему Бастиану он дал соответствующие указания и возвратился в салон.

А здесь мадемуазель Даниэла все продолжала свои истории. Томас подсел к скромной и красивой Кристине Тролль и стал слушать. Он почувствовал, что в голове у него зашумело. Подозрительно блестели и глаза симпатичной брюнетки Кристины. Он сказал ей:

— Сейчас прибудет еда!

— Слава богу, а то я уже набралась, — призналась она глубоким низким голосом с хрипотцой. («Я так люблю глубокие низкие голоса, — подумал Томас. — Интересно, сколько лет малышке? Самое большее — двадцать пять. Гм. Весьма соблазнительна…»

Мадемуазель Даниэла и за едой продолжала развлекать присутствующих.

У Томаса испортилось настроение. «Я столько потратил сил на этот пармезанный пудинг, — думал он. — И никто даже не обратил внимания. Никто не похвалил». Как только он об этом подумал, сидящая рядом Кристина тихо сказала:

— Пудинг просто изумителен. Такой роскоши я еще никогда не ела.

Томас расцвел. Ах, что за девушка!

Когда подали седло косули, мадемуазель Даниэла как раз рассказывала о знаменитой исторической книге «Мировая хроника Шеделя», отпечатанной в 1493 году.

— …один из наших сотрудников две недели назад ехал через Тройбах под Крайбергом на реке Инн. У одного из крестьян он зашел — как бы это лучше выразиться? — в некую деревянную будку. (Смех.) И когда — пардон, я знаю, что говорю ужасные вещи — когда он захотел закончить свои дела, бумага и шрифт показались ему удивительно странными. (Вновь смех.) Дамы и господа, что мне вам сказать? Это были разрезанные страницы средневековой Всемирной хроники, вообще первой напечатанной книги мирового значения, они висели на ржавом гвозде в деревянном нужнике в Тройбахе под Крайбергом на реке Инн… (Оглушительный смех.)

Томас подумал с грустью: «И никто ничего не скажет о моем седле косули». Но тут тихо произнесла Кристина:

— И седло косули тоже фантастика. Вы гений. Это какой-то особый рецепт?

— Мой собственный. Я окрестил его баден-баденским седлом косули. В память о… гм… проведенном там прекрасном времени.

— Об этом вы должны рассказать мне подробнее.

Томас придвинулся поближе:

— С удовольствием!

Вечер был спасен!

После ужина мадемуазель Даниэла спела свои шансоны. Попойка продолжалась. Отдельные парочки куда-то время от времени исчезали. Подходили новые гости. Безостановочно играл граммофон. Томас пил круговую со всеми гостями. «В желудке у меня кое-что заложено, — успокаивал он себя, — ничего не случится».

Затем он познакомился с секретным агентом мистером Смитом, тем анималистом-гуманистом, который действительно ходил на охоту с арбалетом. При этом выяснилось, что Томаса пригласили не только из-за его искусства хорошо готовить.

— Послушайте-ка, мистер Ливен. Я знаю, что вы не были нацистом… но вы ведь знали многих нацистов… Вы могли бы помочь нам…

— Нет уж, спасибо.

— Ливен, это же ваша страна! Я здесь буду не вечно. А вы, вероятно, да. Если сейчас не проявить бдительности, то можно упрятать за решетку не тех, а фашистов оставить гулять на свободе… и все повторится, да, все повторится!

— Тем не менее, — ответил Томас. — Не желаю иметь дело с секретными службами. Ныне, присно и во веки веков!

Мистер Смит смотрел на него сбоку и улыбался…

Все интимнее становилось освещение, сентиментальнее — музыка. Томас танцевал с Кристиной. Томас флиртовал с Кристиной. Кристина рассказывала о себе:

— Вообще-то я изучала химию. У моих родителей была небольшая фабрика в Мюнхене, косметические товары…

— Что значит была?

— Они умерли. А фабрику разграбили. В эти дни меня здесь не было. Найти бы кого-то, кто ссудил бы мне немного денег, — она говорила серьезно, Томас находил ее очень симпатичной. — Ах, только бы немного денег. Можно будет прилично зарабатывать. Миллионам женщин требуются косметические препараты. У них нет ничего для наведения красоты…

Томас все понял. Тяжело ворочая языком, он ответил:

— Мы должны непременно… поговорить об этом, фрейлейн Кристина, — и далее: — Приходи… те завтра ко мне. Я… я… не исключено, что ваша фабрика меня заинтересует…