Йоханнес Зиммель - Пятый угол

Томас со стоном опустился в кресло. Обрывки разговора молотом застучали в мозгу: «Так тебя зовут еще и Ойген Вельтерли? И много денег у тебя на счете? Нет такой подписи, которую я не могла бы скопировать»… Томас сорвал телефонную трубку, заказал срочный разговор с Цюрихом. Потянулось бесконечное ожидание. Разговор возможен только по военной связи? Ну и что? Теперь уже все равно. Наконец соединили. Он попросил к телефону сотрудника, обслуживавшего его счет. И обо всем догадался, едва услышал голос швейцарца, звучащий по-домашнему: «Да, господин Вельтерли, мы в курсе. Ваша супруга все урегулировала»…

Она раздобыла себе швейцарский паспорт. По моему примеру. Проклятая стерва.

— Когда… когда моя жена была у вас?

— Примерно четырнадцать дней назад… Мадам сказала, вы скоро снова приедете в Цюрих и распорядитесь, что делать со счетом…

— Что… делать… со счетом…

— На нем осталось еще двадцать франков.

О боже, боже!

— Все остальное она сняла?

— Ну да, конечно же. У мадам были ваш паспорт, ваша чековая книжка, банковская доверенность, в том числе и на сейф… Господин Вельтерли! Боже правый, что-нибудь не так? Не в порядке? Но нашей вины здесь нет, мадам предъявила все документы и полномочия, все с вашей подписью…

Томас положил трубку. Долгое время сидел неподвижно. Пропало все, что он имел, кроме 20 франков.

Час спустя человек, все еще называвшийся капитаном Клермоном, передал свой кабинет и все бумаги руководителю отдела. С обеда 7 декабря капитан Клермон исчез. Бесследно.

22 февраля 1946 года в рецепции роскошного парижского отеля «Крийон» на площади Конкорд двое мужчин спросили некоего мсье Озе. По сияющей улыбке портье можно было заключить, что мсье Озе был любимым постояльцем. Портье позвонил:

— Здесь двое господ хотят поговорить с вами — мсье Фабр и мсье барон Кутузов.

— Попросите господ подняться ко мне.

Один из посыльных проводил гостей на третий этаж. У Бастиана Фабра рыжий ежик на голове топорщился больше, чем всегда. Его спутник примерно сорока пяти лет, носивший фамилию знаменитого русского генерала, был широкоплеч, одет в обычный гражданский костюм. В салоне апартамента 213 мсье Озе в первоклассно сшитом костюме поспешил навстречу гостям.

Подождав, когда служащий уйдет, Бастиан кинулся на шею своему старому другу: «Как я рад нашей встрече!»

— А уж я-то как, Бастиан, а уж я-то как, — сказал Томас Ливен. Освободившись, он пожал руку русскому. — Рад познакомиться с вами, барон Кутузов. Хотя позволю себе с этой минуты называть вас не бароном, а товарищем комиссаром. Комиссар Кутузов.

— Но почему? — с тревогой во взгляде спросил русский.

— Минутку терпения. Все своим чередом. Мне нужно так много рассказать вам, друзья. Но сперва обедать, я заказал еду в номер. Через десять минут подадут. Среди прочего будет борщ, товарищ комиссар. Прошу вас, садитесь.

Томас Ливен держался настолько спокойно и уверенно, что захватывало дух, если принять во внимание, что французские военные власти разыскивали его в течение многих недель и здесь, в Париже, он находился, так сказать, в логове льва. Утешался он, однако, мыслью, что лев будет меньше всего искать жертву в своем логове.

Когда 7 декабря он спешно покидал Баден-Баден, некий специалист, в свое время подделывавший документы для абвера, изготовил Томасу безупречный французский паспорт на имя Мориса Озе. После этого Бастиану Фабру в Марсель было отправлено письмо, извещавшее, что он, Томас, — полный банкрот. Обратной почтой пришел ответ Бастиана: «Видишь, Пьер, как правильно, что мы тогда немного удержали из добычи Лессепа? Теперь можешь получить свое. Нашел здесь одного приятеля, сын русского барона. Зовут его Кутузов. Его старик был шофером такси в Париже. Помер. Теперь ездит молодой. На "понтиаке"…»

На это Бастиан получил от Томаса телеграмму: «ожидаю тебя и барона на машине 22 февраля отель крийон».

— Где ваш автомобиль? — поинтересовался Томас у гостей.

— Перед отелем.

— Это хорошо. Надо на него взглянуть. Ты, дорогой Бастиан, в ближайшее время сыграешь роль шофера. А товарища комиссара Кутузова мы посадим на заднее сиденье машины. Золотые монеты привез?

— Лежат в чемодане.

Появились три официанта с едой. Потом Томас, Бастиан и Кутузов сидели за столом, помешивая свежую сметану в борще. Русский аристократ-таксист удивлялся:

— Как дома. Сметана на столе!

— Могу ли я попросить вас, товарищ комиссар, вести себя за едой чуть попроще? К примеру, облокачиваться локтями на стол. Хорошо, если в ближайшее время вы не столь тщательно будете чистить свои когти.