Йоханнес Зиммель - Пятый угол

Великан открыл кухонный шкаф и достал бутылочку. При этом изнутри что-то выпало — игрушечный локомотив. Бастиан поднял его.

— Взгляни-ка, Пьер, не забыл? От моей электрической железной дороги. Все, что осталось. С этим локомотивом ты тогда устроил занятный ужин. С тех пор я и таскаю его с собой, как талисман. И как память…

— Знаю, — тихо сказал Томас Ливен. Он помешивал крабовый соус и думал о Шанталь Тесье. А сердце при этом болезненно ныло. «Ах, Шанталь, если бы ты была жива… если бы ты смогла сейчас пойти с нами…» До него донесся голос Бастиана:

— Кстати, Лысина все еще здесь.

Томас очнулся:

— Лысина в Марселе?

Бастиан, стиснув зубы, кивнул:

— Банду свою он распустил, свинья, и работает теперь на СД как профессиональный осведомитель. Держит весь Марсель в страхе. Теперь, правда, и сам немного трусит, но тем не менее…

Томасу пришлось быстро опуститься на стул. Волна дикого гнева захлестнула его. Лысина жив! Человек, застреливший Шанталь Тесье, здесь, в Марселе! Все возвращается на круги своя.

— Мистер Бут, — сказал Томас, — вы отправитесь через границу вдвоем с моим другом. Мне нужно кое-что завершить здесь.

Англичанин хотел было протестовать, но Томас лишь качнул головой:

— Не тратьте лишних слов. Я остаюсь здесь. Желаю расквитаться с одним мерзавцем. Даже если это будет последнее, что я сделаю. И даже если при этом погибну…

14 июня 1944 года Томас Ливен на военном автомобиле СД доставил английского офицера и Бастиана Фабра к испанской границе.

— Всего вам доброго, подполковник. Подумайте о нашем разговоре в спальном вагоне.

Англичанин молча поклонился. У Бастиана, когда он обнимал Томаса, глаза снова были на мокром месте.

— Сразу же возвращайся обратно, — наказал ему Томас. — Увидимся в Марселе. Здесь, на юге, война скоро закончится.

К такому убеждению Томас Ливен пришел благодаря радиостанции в своем передвижном командном пункте. Часами он слушал немецкие и английские передачи. После всего, что сообщил ему шипящий эфир, Томас разработал свой план боевых действий. Он вернулся в Марсель. Он следил за лысым Дантом Вильфором днем и ночью. Но удара пока не наносил. Он выжидал. И знал, чего…

26 июня союзники вступили в Шербур, 9 июля — в Каен. 20 июля произошло покушение на Гитлера. 3 августа в руках союзников оказался Рене, 9-го — Мане, 10-го — Нант и линия Луары. Обо всем этом Томас Ливен услышал в своем передвижном командном пункте. Но от удара все еще воздерживался. Затем наступило 15 августа. Из Неаполя англичане и американцы высадились на Ривьере. 23-го пал Гренобль. «Вот теперь можно», — сказал самому себе Томас Ливен.

В этот день он появился в штаб-квартире СД на улице Паради. Здесь, во дворе, поднимался коричневый дым. Господа из гестапо жгли свои досье. Расстроенному гауптштурмфюреру Ралю Томас Ливен сказал:

— Только без паники, дорогой мой. Мы сбросим американцев обратно в море, это совершенно ясно. На основании приказа рейхсфюрера СС ваше учреждение по-прежнему находится в моем распоряжении — или вы хотите смыться?

— Ни… ни в коем случае, господин зондерфюрер.

— Очень хотелось бы надеяться на это. Дайте мне с собой двух надежных людей. Вооруженных. Возможно, будет стрельба. Тип — опаснейший марсельский предатель, Дант Вильфор.

— Вильфор — но это же…

— Предатель, как я уже сказал! Вы что, сомневаетесь в необходимости моей миссии, гауптштурмфюрер? Мне что, жаловаться на вас в Берлин?

— Боже упаси, я проинформирован, зондерфюрер.

21 сентября 1944 года некий Поль Мартини дал следующее показание сотрудникам 145-го департамента армии США в Европе:

«С января 1944 года я был узником гестапо на улице Паради. 23 августа во всей конторе начались беспорядки. Перестали вдруг кормить, в том числе и немецких караульных. Густой дым проникал в наши крошечные камеры. Вероятно, гестаповцы жгли свои документы.

Вечером мы услышали дикие вопли. Пожилой и дружелюбный ополченец Фридрих Фельге рассказал мне: "У нас тут сейчас какой-то зондерфюрер, важная птица из Берлина. Он приказал арестовать одного предателя. Здесь, в Марселе, его зовут Лысина. Его заковали в цепи и бросили вниз, в подвал". Я знал, что Лысина, а в миру Дант Вильфор, был действительно предателем, но предателем Франции и осведомителем СД! 27 августа гестаповцы драпанули. Мы кричали и барабанили в двери камер — бесполезно. Утром 28 августа дверь моей камеры распахнулась. Снаружи стоял элегантно одетый гражданский, бегло говоривший по-французски: "Вы свободны, как и все остальные ваши товарищи. Через несколько часов здесь будут союзники. До этих пор возьмите на себя охрану этого здания, а также заключенного, находящегося внизу, в подвале. Многие из вас его знают. Зовут его Дант Вильфор. Он убийца, осведомитель СД, предавал ваших соотечественников без числа". После этого мужчина исчез. Мы охраняли Вильфора и передали его позднее союзной комиссии, которая тут же заключила его под арест. Человека, освободившего нас, я никогда больше не видел».