Йоханнес Зиммель - Пятый угол

Два чемодана, наполненные золотыми монетами и слитками, поставил на столик в стиле рококо в салоне апартамента 203 отеля «Виктория» худой и бледный Луи Монико. От тяжести он с трудом переводил дыхание, со свистом вырывавшееся из его груди. Глаза лихорадочно блестели.

Перед Мечтателем стоял мужчина небольшого роста во фланелевом костюме. У этого человека были водянистые глаза, почти безгубый рот, геометрически четкий пробор, разделявший коротко стриженные светлые волосы. Луи знал, что его зовут Петерсен. И что он скупает золото. Ничего другого о нем ему не было известно. Но и этого достаточно, думал он.

— Сколько на этот раз? — спросил Петерсен.

— 300 луидоров и 35 золотых слитков, — Мечтатель открыл оба чемодана. Золото заблестело в свете электрической люстры.

— Где деньги?

Петерсен полез в нагрудный карман. В руке, которую он извлек, оказалось удостоверение. Ледяным тоном Петерсен объявил:

— Я унтерштурмфюрер Петерсен из СД. Вы арестованы.

Правая рука Луи Монико находилась в кармане куртки. Он не стал извлекать ее. Он выстрелил из кармана. Пули угодили орденоносцу Эриху Петерсену в грудь. Он умер мгновенно. Его остекленевшие глаза уставились в потолок.

Мечтатель обратился к покойному:

— Со мной такие дерьмовые номера не проходят, скотина.

После чего, переступив через мертвого, он направился к выходу и открыл двойную дверь. Коридор был безлюдным. Мечтатель забрал оба чемодана с золотом и удалился. В холле его никто не видел.

— …в холле его никто не видел, — рассказывал Фред Майер.

— И откуда вам все это известно? — поинтересовался Томас.

— От брата Мечтателя.

— И он вам все это выложил как на духу?

— Да. Потому что теперь это уже не имеет никакого значения. Я говорил тебе, что у Мечтателя больные легкие. Три дня назад у него пошла горлом кровь. Сейчас он в госпитале. До конца недели не протянет.

— Ты можешь пойти туда со своим полковником, — сказал Поль, — он готов дать показания…

27 сентября 1943 года, 16.15.

На письменном столе маленького майора Бреннера резко зазвонил телефон. Он схватил трубку и узнал голос своего начальника:

— Говорит Верте. Звоню из Тулузы. Слушайте меня внимательно. То, что я вам скажу, чрезвычайно важно.

— Так точно, господин полковник!

— Мы нашли убийцу Петерсена, — Верте рассказал о туберкулезнике Монико и его признании. — Ливен, два агента СД и я были у его больничной койки.

— Черт возьми, господин полковник! — воскликнул Бреннер. Его сердце бешено колотилось. «Ну, Ливен! Опять этот чертов Ливен! Благодарение богу, в этот раз я сразу же поддержал его!» Тут Бреннер кое-что вспомнил:

— Но этот ростовщик, этот Виктор Робинсон… Он же дал показания против Ферру!

— Это мы тоже выяснили между делом. Робинсон занимался спекуляциями вместе с Петерсеном. Когда-то он служил у Ферру. Тот его вышвырнул. И вот теперь он захотел отомстить. Но это еще не все, Бреннер. Главное впереди. Насколько Ливену удалось установить, Петерсен с его золотом был вовлечен в гигантскую аферу с кредитными обязательствами рейха… Бреннер, вы меня слышите?

Бреннер облизнул сухие губы. «Вот это да, кредитные обязательства рейха! Дело становится все горячее! Это же будет… о, небо и я тоже его распутываю!» Он послушно выкрикнул:

— Слышу, господин полковник!

— Мы пока еще не выяснили всех взаимосвязей, но сейчас нельзя терять ни секунды, Бреннер! Если верно, что Петерсен спекулировал долговыми обязательствами рейха, то разразится величайший скандал! СД, конечно, попытается притушить его! Мы ее пока опережаем, но самое большее часа на два. Майор Бреннер, возьмете пятерых надежных людей…

— Слушаюсь!

— У Петерсена квартира на авеню де Ваграм, 3. Служебная квартира. Обыщите сначала ее.

— Слушаюсь, господин полковник!

— Ливен разузнал, что Петерсен снимал еще квартиру на авеню Моцарта, 28. Вот о ней СД, судя по всему, ничего не знает… Вы съездите и туда…

— Слушаюсь, господин полковник!

— Переверните там все вверх дном. Делайте, что хотите! Ливен уже едет к вам. Заберите все подозрительные материалы, пока они не исчезли в СД! Все поняли?

— Так точно, господин полковник! — вскричал Бреннер.

И маленький майор очертя голову ринулся в авантюру, которая не могла не вызвать румянца смущения на его честных толстых щечках, — в скандальную, истинно парижскую авантюру. Есть надежда, что нам достанет деликатности рассказать об этом приключении майора Бреннера.