Пак Голь - Отечество

Назойливо моросил дождь. На перевале сгущался туман. Горы, окутанные свинцовыми облаками, почернели, насупились. Только узкоколейка, ведущая к шахте, блестела двумя серебристыми линиями.

Тхэ Ха и старик Ким брели, с трудом передвигая ноги. Взявшись за руки, они помогали друг другу. Ен Хен выглядел бодрее других, но у него ныла левая нога. Она почти не сгибалась. Арестованные шли, скользя и спотыкаясь, кто-нибудь из них то и дело падал в жидкую грязь. Одежда вконец промокла и прилипла к телу, но никто не чувствовал холода.

Зато американцы в легкой летней форме зябко поеживались. Уоттон несколько раз обкрутил свой толстый шарф вокруг шеи и низко надвинул каску. У Тхэ Ха, наоборот, все тело пылало огнем. По лицу его стекали струйки дождя, к щекам прилипли сухие листья, губы горели, но он ничего не чувствовал — казалось, даже раны перестали болеть.

«Подумаешь, дождь!—говорил себе Тхэ Ха. — Он идет везде на нашей земле. Хак Пин, Чун О, Чон Ок — все товарищи пробираются где-нибудь по горам под таким дождем и не замечают его. Эх, если бы быть сейчас вместе с ними!» Тхэ Ха огляделся. Сквозь туман проступали неясные очертания скал, деревья покорно склонили отяжелевшие кроны к дороге, сбоку в лощине тускло поблескивал шифер крыш. Все было таким знакомым, таким до боли родным, что невольно напоминало о недавних радостных днях. Но вот опустилась плотная стена тумана и как бы заслонила от Тхэ Ха прошлое. Он почувствовал, что каждый шаг отдаляет его от этого счастливого времени. Неужели, подумал Тхэ Ха, все кончилось и никогда не вернется, неужели ушли в безвозвратное прошлое мечты, которыми он жил? Думал что-то изобрести, хотел поступить учиться в горный техникум и… конечно же, жениться на Чон Ок. Об этом он мечтал даже во сне. Но вот все оказалось несбыточным. И потому, что он отчетливо сознавал несбыточность всего этого, еще сильнее хотелось встретиться вновь со своим прошлым, повидать прежних друзей. «Хотя бы разок, всего лишь на минутку увидеть их, а там и умирать не страшно».

Тхэ Ха безумно хотелось жить. Страстное желание выжить наперекор всему захватило его целиком. В памяти неожиданно всплыли слова Док Ки: «Ты можешь сохранить себе жизнь. Американцы великодушны… Согласишься, снова будешь работать на шахте…»

Тхэ Ха споткнулся и навзничь упал в грязь. Солдаты сзади грубо схватили его за плечи. Боль сразу прояснила ум. «Нет, рабом я не стану. Вам, гадам, никогда этого не дождаться». Он резко оттолкнул державших его лисынмановцев.

— Пустите, пойду один.

«Умирать, так с чистой душой, — подумал он, — придет время, и люди, вспоминая Ли Тхэ Ха, скажут: «Он не испугался смерти и не опозорил звание члена партии».

Впереди колонны шагал Док Ки. Они миновали шестой участок и подошли к давно заброшенной шахте — к «старой дыре», как называли ее в поселке. Тропинка заросла бурьяном, идти было трудно, ноги то и дело путались в густой траве. Дождь все усиливался. Косой ветер бил в лицо, обдавая людей потоками воды.

«Лей-ка, дождь, посильней — может быть, ты спасешь меня», — сказал себе Тхэ Ха и с надеждой посмотрел на тяжелые, темные тучи, которые сплошь заволокли небо. Вдруг страшный грохот потряс воздух. На мгновение вспышка молнии озарила все вокруг. Затем стало еще темнее. Еще бы, еще бы раз!

Док Ки, дойдя до «старой дыры», замедлил шаг, ожидая команды. Тхэ Ха понял, что здесь его ждет смерть. Юноша посмотрел вокруг. В его сознании мелькнула страшная, гнетущая мысль, что он не первый и не последний, кто должен погибнуть в пасти этой шахты. Там внизу — могила. Там погибли уже многие. Что ж, враги выбрали удобное место — не надо копать землю. Бросили туда людей, и дело с концом, — никто не узнает, кто там похоронен заживо и сколько их. Все до ужаса просто. Динамит сделает свое дело. Два ствола шахты забиты полностью. Это — третий.

Пока их шестеро. Шесть смертников. Первых трех солдаты уже приволокли к краю зияющей черной ямы. Когда их выстроили в ряд, Док Ки подошел к Уоттону. Американец что-то говорил, энергично жестикулируя, а Док Ки слушал его с покорным видом. Трудно было уловить, о чем они говорили, можно было только догадываться. И вдруг ветер донес обрывки фраз:

— Господин Док Ки! Стрелять будете вы — вам пора потренироваться.

Это говорил усатый переводчик, который, как тень, следовал за Уоттоном. Следующие слова невозможно было разобрать. Затем что-то закричал Уоттон. Ему ответил Док Ки, и его слова снова донес порыв ветра: