Роберт Мейсон - Цыпленок и ястреб

Обернувшись, я увидел растерянного рядового, идущего сквозь клубы дыма. Он нес за волосы голову какого-то своего знакомого.

— Голова? Голову берем? — спросил я Райкера.

Парень посмотрел на нас и Райкер кивнул. Голову бросили внутрь вместе с остальными частями. Медик, не глядя, отправил окровавленную голову под сиденье, пнув каблуком по носу.

— Тело никак не найдем! Может, не будем задерживаться? Головы не хватит? — прокричал "сапог".

— Хватит. Более чем! Взлетаем! — ответил Райкер.

Я летел к Плейку так быстро, как только мог лететь "Хьюи". Ричер сообщил мне из "кармана", что Одноногий скользит к краю пола. Я ответил, чтобы он сказал медику. Медик поставил ногу на кровавый пах Одноногого. Так он скользить перестал, но клочья кожи на обрубке заполоскались на ветру, разбрызгивая кровь наружу и на Ричера, сидевшего за пулеметом.

"Сапог" плакал. Один из раненых, его друг, только что умер. Второй был едва жив. Я хотел разогнаться до тысячи миль в час.

Райкер радировал на землю и нам дали посадку в лагере Холлоуэй без промедления. Мы вихрем пронеслись мимо вышки и приземлились на красном кресте рядом с недавно поставленной госпитальной палаткой. К нам бросились санитары с носилками.

Я увидел, что недавно у них было немало работы. Рядом с госпитальной палаткой лежала куча трупов американцев.

Умер второй раненый.

Мы проиграли гонку.

Техника санитаров состояла в том, чтобы скрестить трупу руки а потом, с переворотом, стряхнуть его с пола кабины на ожидающие носилки. Я глядел, как двое специалистов выгружали Одноногого. Они бросили его на гротескную кучу брезента. Солнце сверкнуло на его золотом браслете. Специалисты смеялись. Не знаю, над чем. Может, они так привыкли к своей работе, что она казалась им смешной. А может, это был нервный смех. Но так или иначе, их беспечность стала для меня последней каплей. Я выскочил наружу и преградил им путь, прежде чем они добрались до палатки. Я остановил их на месте и орал, орал, орал.

— Ладно. Рота Первого из Седьмого [24] 1-й Батальон, 7-й Кавалерийский полк, часть 1-й Кавалерийской дивизии попала в окружение здесь, — в нашей штабной палатке Шейкер показал на большой карте точку между рекой Иадранг и массивом Чупонг. — Чарли прижали их полностью. "Сапоги" сообщают, что чарли не могут взять их позиции штурмом, но у них есть тяжелораненые, которых надо вытащить.

Шейкер сделал паузу, сверяясь со своими записями.

— Я собираюсь взять пять машин. Луны не будет и темнота нас прикроет.

И он опять сделал паузу, чтобы затянуться сигаретой. Курил он еще больше, чем я. Когда он прикуривал одну сигарету от другой, то казалось, что он нервничает, но вряд ли это было так. Думаю, дело было в том, что он был единственным чернокожим командиром взвода в нашем батальоне. Пыхнув сигаретой еще раз, Шейкер принялся зачитывать имена пилотов и номера машин. Я слушал его не слишком внимательно, поскольку знал, что проведу с Райкером эту ночь на земле, чтобы хоть немного отдохнуть. А потом услышал:

— …и Райкер с Мейсоном, бортовой восемь-семь-девять.

— Что?! — вскричал Райкер, но Шейкер, похоже, не обратил внимания.

Он посмотрел на часы:

— Сейчас 1730. Поешьте чего-нибудь и будьте готовы к запуску в 2000, - он повернулся, чтобы уйти, но остановился. — Те, кто не полетит, остаются в расположении роты, в готовности.

Когда он ушел, толпа рассеялась и я услышал недовольные голоса. Похоже, в Плейку были неплохие бары.

Видимо, Райкер был рассержен не меньше моего. Судя по всему, наш предыдущий доклад был гласом вопиющего в пустыне. Мы вернулись с нашего марафона с "Сапогом-6" всего за два часа до этого. Шейкер знал, что сегодня у нас уже были восемь часов налета, и еще двадцать вчера. Он что, хочет нас убить?

— Нет, я не хочу вас убить, — я остановил Шейкера на тротуаре комплекса советников. — Мейсон, ты в части новенький, только что из летной школы, и я отвечаю за твою подготовку. Тебе нужен весь ночной налет, какой только можно получить.

— Но…

— Ты ведь этой ночью поспал немного, так?

— Да.

— Так что будь готов к 2000, - и он ушел прежде, чем я успел открыть рот. Я хотел сказать ему, как мне сейчас паршиво и как я вымотался. Но вместо этого я почувствовал гнев.

"Только из летной школы, да?" — думал я, направляясь в столовую. — "Ночной налет, значит? Хочешь посмотреть, выдержу ли я? А вот и посмотрим!" Теперь у меня появилась цель, перевесившая желание жить.

АСВ позволила нам сесть без помех. Они даже подождали, пока борттехники и стрелки начнут грузить раненых. Как только они убедились, что мы на земле и заняты, то начали.