Роберт Мейсон - Цыпленок и ястреб

— Остался, но ты только глянь на лопасти.

На второй недели июля операция "Хоторн" начала сбавлять обороты. Патрули и разведроты встречали все меньшее сопротивление. АСВ ускользнула.

— Если они ушли и мы прикончили две тысячи, то мы выиграли, — сказал Гэри.

— Что мы выиграли? Больше территории мы не контролируем, больше деревень — тоже, а останавливать их пришлось всей нашей силой, — ответил я.

— Мы выиграли сражение. Их убито больше, чем нас. И все.

— А тебя не волнует, что нам понадобилось столько людей и техники, чтобы разбить АСВ? При одинаковом оснащении мы бы проиграли.

— Ага, но оно не одинаковое и проиграли они. И потом, мне остался месяц, а значит, мне насрать.

— Это если тебя не пошлют на штурмы в этот месяц.

— Если пошлют, тогда будет не насрать.

Первая Кавалерийская вернулась в Анкхе без шума и пыли, но 101-я решила завершить операцию парадом. Зрителей не было, за исключением репортеров. Ну и, разумеется, самих солдат 101-й.

Сотни солдат, высохших до костей, собрались на артиллерийских позициях и начали пятимильный марш назад, к полосе. Они шли строевым шагом, по пыльной дороге. Во влажном воздухе жужжали насекомые. Девственницы не бросали цветы. Пожилые леди не плакали. Сильные мужчины не роняли скупую слезу. Единственным звуком был приглушенный топот.

— Ну и злятся же они, наверное, сказал Гэри, высунувшись в свое окно и разглядывая колонну. — Особенно когда на наши пустые вертолеты смотрят.

В ходе всего марша мы летали над колонной взад-вперед, выстроившись в четыре клина, на высоте в пятьсот футов. Предполагалось, что таким образом мы делаем происходящее эффектней и подчеркиваем значимость события. Однако, по словам одного "сапога", "было охуенно интересно, почему вы, пиздюки, не спуститесь вниз и не подбросите нас, куда надо".

Когда головная часть колонны достигла лагеря 101-й у полосы, заиграл оркестр, "Хьюи" с грохотом пронеслись у всех над головами и генерал просиял.

По прибытии всех пересчитали по головам. Недосчитались человек двадцать. Решили, что все они погибли. Через несколько дней надо было назначить поисковую операцию.

На следующий день, пока мертвые гнили, живые в 101-й устроили вечеринку. До их лагеря можно было дойти пешком, но наше авиаторское эго требовало, чтобы мы туда прилетели. Повидав столько крови и смерти, выжившие праздновали жизнь. Мы сумели оглушительно подчеркнуть тот факт, что живы.

В следующие несколько дней дел было так мало, что мы с Гэри решили последовать слуху. Если не считать ежедневного ледового рейса и редких "жоп с мусором", операции по поддержке 101-й прекратились.

Если верить этому слуху, то наша бывшая рота Первой Кавалерийской, "Священники", расположилась лагерем в Чеорео, за сто миль к югу от нас. А потому мы пришли к Кольцевому и сказали:

— Майор, а нельзя нам взять "Хьюи", чтобы в гости к старым друзьям слетать?

Вопрос выглядел абсолютно идиотским. Мне бы и в голову не пришло задать такой в Кавалерии, Фаррису или Шейкеру. Вертолеты никогда, никогда не используются по личной надобности. Пожалуй, если только вы не везете полный груз слоновой кости и не старше всех остальных по званию.

— В гости к друзьям? — Кольцевой, одетый в шорты, вышел из своей палатки, направляясь в душ, который мы построили. — Это что у вас за друзья во Вьетнаме?

— Наша бывшая рота расположилась близ Чеорео, — сказал Гэри.

— А, к этим старым друзьям, — Кольцевой явно почувствовал облегчение. — Запросто, давайте. Только вернитесь засветло.

И тепло улыбнулся.

Вот и все. Мне даже не пришлось мотаться за льдом. Король Неба согласился меня подменить. Мы получили в свое распоряжение вертолет стоимостью в полмиллиона долларов, две сотни галлонов топлива, полный экипаж и решительно никаких задач, кроме как двинуться на юг и повидаться с друзьями. Словно семейную машину взяли.

После обеда мы поднялись в небо, усеянное кучевыми облаками. Пройдя Плейку на высоте в 3000 футов, мы легли на курс 140, направляясь в Чеорео.

— Во второй половине из-за этих облаков у нас будут грозы, — заметил Гэри.

Я кивнул. Я вел машину у подножия облаков, то и дело меняя курс, чтобы вписаться в разрывы. Под нами облака отбрасывали темные тени на джунгли. Река становилась то ярко-сверкающей, то заливалась тусклой чернотой.

— Вот они, — я показал вперед подбородком. После почти что часового полета мы увидели пункт нашего назначения.

— Ах, старый добрый Чеорео… Хорошо помню, — улыбнулся Гэри.