Михаил Болтунов - Диверсант

Так он и не осуществил свою давнюю мечту, не поступил в военную академию. После войны успел поучиться на Высших академических курсах, да и то всего лишь восемь месяцев. И, судя по всему, остался недоволен, поскольку курсы эти мало что дали ему.

В рапорте на имя начальника управления ГРУ, где он просил перед очередной командировкой короткосрочный отпуск 10 суток, чтобы навестить родных, которых не видел три года, Патрахальцев сетовал: «На ВАКе в настоящее время я никакой подготовки не получаю, т. к. по моей стране преподавателей по языку, страноведению и вооруженным силам нет».

Но все это будет потом, после долгой, тяжелой, страшной войны.

А на третий день после ее начала руководитель военной разведки генерал Голиков своим приказом создаст оперативную группу, которую возглавит полковник Хаджи-Умар Мамсуров. Заместителем у него станет майор Николай Патрахальцев.

В нее войдут уже знакомые нам по Испании, Финской войне майоры Николай Щелоков, Алексей Мельников, Александр Трусов, капитан Василий Троян.

Как воздух нужны были разведчики-диверсанты. Следовало срочно развертывать партизанское движение.

Откровенно говоря, развертывать его следовало значительно раньше. Так оно, в сущности, и было до 1937 года, когда Народный комиссариат внутренних дел раскрыл «предательскую, контрреволюционную военную организацию РКК».

Высшие военачальники были обвинены в том, что «пытались подорвать мощь Красной армии и подготовить ее поражение в случае войны».

Следом за М. Тухачевским, И. Уборевичем, И. Якиром, В. Примаковым и другими были репрессированы тысячи командиров. Попали в эту мясорубку и кадровые разведчики-диверсанты. А поскольку мы собирались воевать только на чужой территории и официальная система взглядов на ведение войны больше не допускала мысли о возможности прорыва противника на нашу территорию, то и партизанские действия не рассматривались как боевая задача Вооруженных сил.

Все тайники с оружием, боеприпасами, продовольствием — ликвидированы. Слово «диверсант» стало чуть ли не ругательным и весьма опасным. Так теперь характеризовали только врагов.

Ничему не научил нас опыт Финской войны.

А вот Великая Отечественная война с первых же часов показала, что военно-теоретические взгляды руководства СССР на роль и место вооруженной борьбы в тылу врага не выдержали проверки практикой. Наш противник — немецко-фашистская армия — начала свои действия с нанесения диверсионных ударов.

В ночь с 21 на 22 июня 1941 года, тайно перейдя государственную границу Советского Союза, диверсионная группа полка «Бранденбург» во главе с лейтенантом Каттовицем вторглась на 20 километров в глубину нашей территории с задачей овладеть стратегическим мостом в селе Бобры и удержать его до подхода передовых танковых частей.

Диверсанты были одеты в форму солдат и офицеров Красной армии. Они уничтожили несколько советских пограничников и открыли путь другим группам «Бранденбурга».

Вскоре немецкие диверсанты напали на красноармейцев в районах Гродно, Голынок, Сувалок, Августово.

28 июня диверсанты-бранденбуржцы, опять же переодетые в советское военное обмундирование, захватили мост через Западную Двину в районе Даугавпилса. Они не дали нашим саперам взорвать мост и удерживали его до подхода своих войск.

В Главное разведывательное управление постоянно приходят сведения о дерзких действиях групп немецких диверсантов в тылу советских войск.

…Колонну отходящих войск догоняет мотоциклист-красноармеец. Естественно, он черен от дорожной пыли, в коляске у него раненый офицер. Они только что вырвались из лап фашистов. Офицер, превозмогая боль, рассказывает командиру, что оборона прорвана и что с минуты на минуту здесь будут немецкие танки.

Единственный шанс спастись — изменить маршрут движения и спешить в другом направлении. Маршрут меняется, и через некоторое время колонна попадает в хорошо подготовленную засаду.

На другом участке фронта почти та же картина. Мотоциклисты догоняют колонну, выясняют маршрут движения, запас горючего в баках танков и автомашин, а остальное — дело техники. Рассчитан пункт привала, и туда наводятся фашистские самолеты.

Таких примеров множество — взорванные столбы телефонной связи, переведенные железнодорожные стрелки, сломанные семафоры, переставленные дорожные указатели.

В ГРУ хорошо понимали, что за этими «беспорядками» в тылу советских войск стояли немецкие диверсионные подразделения.