Сергей Михеенков - В донесениях не сообщалось... Жизнь и смерть солдата Великой Отечественной. 1941–1945

Штрафные батальоны создавались для проштрафившихся командиров и политработников старшего и среднего состава. Командиры и комиссары батальонов и полков в штрафбат могли попасть только по приговору военного трибунала фронта. Прочие же – приказом по дивизии или армии.

Штрафные роты формировались из рядовых бойцов и младших командиров (ефрейторов, сержантов, старшин) приказом по полку, без всякого трибунала. Сюда же поступал контингент из тюрем, а также осужденные уголовники с отсрочкой приговора. В 1942 и 1943 годах из лагерей на фронт было направлено 157 000 бывших заключенных.

Все штрафники лишались званий и наград. После «искупления» и то и другое возвращалось.

За всю войну через штрафные подразделения прошло 442 000 бойцов и командиров.

Надо заметить, что во все времена почти все воюющие армии использовали такие формирования, начиная с римлян. Немцы свой приказ «Ни шагу назад» начали исполнять еще год назад, во время боев на подступах к Москве. Были у них и штрафные роты, и заградительные отряды. А полевая жандармерия у них действовала пожестче, чем наши органы НКВД и Смерш.

– После ранения и госпиталя я был направлен в резерв. Часть стояла под Гомелем.

А тут как раз надо наступать. Операция «Багратион» началась. Формировали батальон штрафников. В штрафном батальоне так: солдаты – штрафники, а офицеры – кадровые. Я до госпиталя воевал в минометной роте, был командиром расчета и комсоргом минроты. После госпиталя закончил ускоренный курс офицерского училища. Училище закончил, лейтенантские погоны получил, ну, думаю, теперь мне командирскую должность дадут. Может, командиром минометной роты назначат. Назначили… замполитом штрафного батальона.

Вечером переправились через реку Сож. Вышли на исходные. А утром всем выдали водки, поставили задачу и после артподготовки – вперед! Я тоже водки выпил.

Наступали мы, офицеры, вместе с ротами. В одной цепи с солдатами бежали. Когда бежишь в атаку, о жизни своей и смерти не думаешь. Ночью, когда на исходных в траншее сидели, думали. По лицам видел – всех эти думы одолевали. И перед атакой, когда артподготовка началась, видел, как полы шинелей у ребят тряслись… А когда поднялись, уже все позади. Летишь – как на крыльях. Вперед!

Прорвали мы фронт. Немцы на нашем участке упорные попались, не отошли. Так мы по их головам прошли. Узкими клиньями в двух местах к их обороне пробились, спрыгнули в траншею и пошли вдоль нее. В руках гранаты да саперные лопатки. Смяли мы их, пошли дальше. А соседи, как потом оказалось, не прорвались. Их немец не пропустил. Там штрафников на прорыве не оказалось.

Углубились мы километров на шесть. Остановились. Видим, на флангах никого нет. И начал нас немец окружать. Опомнился. Обложил со всех сторон. И уже в громкоговорители кричит: «Иван! Штыки в землю!»

Мы связались по рации со штабом дивизии. Оттуда получили приказ: вернуться на исходную. Стали готовить прорыв. А немец уже за нами брешь замкнул. Даже минометы подтащил.

Ладно, мы тоже уже воевать умели. Сосредоточились на участке метров в сто шириной и пошли опять в атаку. Рядом со мной троих убило.

Вышли. Сосчитали живых – около 200 человек осталось, и те почти все переранены. А утром, когда пошли в атаку, нас 1200 человек было.

– А как попадали в штрафные роты и батальоны? Вот я сейчас расскажу один случай.

У нас в батальоне был замполит по фамилии Гордон. Когда проводил с нами политзанятия, всегда говорил: «Вот я, когда попадем на фронт, стану обязательно Героем Советского Союза!» Уж очень ему хотелось воевать! И нас он настраивал на героический лад. Лучше бы его, такого боевого, начальство в тылу и держало – для укрепления боевого духа войск, которые направлялись к фронту. Говорил он умно, складно, красиво. И у нас настроение поднималось – поскорее кинуться на врага.

Пришли на фронт. И когда нас немец в первом же бою потрепал и погнал, он, наш замполит Гордон, с передовой сбежал. Комбат Шудров поручил ему отвести в безопасное место обоз, а он обоз бросил. И обоз тот, со всем имуществом и лошадьми, попал в руки к немцу. Ездовые потом прибежали, все, как было, рассказали. Несколько человек всего и вырвалось. Остальные в плен попали, других убило. Наделал дел наш герой. Комбат хотел его лично застрелить. Но потом успокоился, доложил начальнику особого отдела. Провели разбирательство. И все вроде затихло.

После боев нас отвели в тыл, на пополнение.

Сидим однажды в хате. Хата без крыши, одни стены. Делать нечего, играем в карты. С нами и Гордон, наш замполит. Теперь он про героизм не говорил, анекдоты травил, он их много знал.