Игорь Шелест - Крылатые люди

Выходя, наши летчики пожимают руки американцам. Глубокая ночь. Итак, город Дайтон.

Утром 25 сентября Громов ознакомил советских летчиков с положением дел. "Летающих крепостей" не дают военные, несмотря на согласие главы правительства США — президента Франклина Д. Рузвельта.

Несколько дней продолжали изучать американскую технику. Занимались прицелом «сперри», давно знакомым нашим летчикам и штурманам. Создалось впечатление, что у американцев, при их отличной технике, хромает методика преподавания. Впрочем, в какой-то мере мог быть виноват и переводчик. В результате занятий могло показаться, что ученики знают о прицеле «сперри» больше, чем сам преподаватель.

Возвращаясь в гостиницу, Молчанов грыз себя нещадно: "Еще день скоротали… Проклятье! Дни бегут за днями: ни себе, ни государству!.. Месяц пролетел ни за понюх табаку… Хоть беги из Америки! Осточертела эта торговля…"

Оказавшись в номере, развернул газету на русском языке. На фронтах дела плохи, особенно под Ленинградом. Подумал с горечью: "Как-то там наш красавец — город Пушкин? Неужели все сокровища искусства в нем разрушат, гады?!"

В Москве выпал первый снег, а здесь плюс 22°.

Теснимый горестными мыслями, штурман долго не мог заснуть и в эту ночь.

А утром опять всех собрал Громов.

Первое сообщение: приказано брать «двадцатьпятые». Как выяснилось, предстоят закупки в большом количестве. Лететь домой на них, конечно, не придется: у машин не хватит духу.

Второе: поставлена задача изучить материальную часть и океанским пароходом вместе с несколькими самолетами Б-25 возвращаться домой. Предположительно — дней через десять. Наконец-то!

Гурьбой тронулись к самолету. У зданий и ангаров множество людей. Провожают взглядами. Георгию все чудятся насмешливые улыбки. Хочется провалиться сквозь землю, не ощущать себя участником этого грустного шествия. Что на лице каждого из них в эту минуту?.. Конечно, ярость. Ярость ко всем и самому себе. Пробыв больше месяца, возвращаться пароходом. Таковы дела!

"Еще не пришлось бы кормить собой акул. Ведь поплывем Атлантикой, где немало немецких подводных лодок".

Прощальный круг над Петерсон-Филдом.

Мелкохолмистая местность с небольшими лесами, уйма отдельных ферм, "одноэтажная Америка"… Путь все дальше по континенту на восток.

Постепенно холмы исчезают, начинается равнина. Погода превосходная. Сквозь дымку впереди выявляются причудливые скалы. Они все ближе, ближе. Да, это небоскребы! Впереди Нью-Йорк.

Против их отеля, через улицу, возвышалось четырнадцатиэтажное здание белошвейной фабрики. Из окон своего номера летчики могли видеть все циклы деятельности этого огромного предприятия, где работали только женщины. За стеклами этажей было видно, как они бегут сперва к своим рабочим местам, как шьют, гладят, расправляют, ловко укладывают в коробки готовую продукцию. Но наши летчики не догадывались, что и на них смотрят глаза с той стороны… Особенно по утрам, когда они делают на балконе физзарядку.

Как-то, выйдя на балкон и взглянув через улицу, Георгий Молчанов увидел прибившуюся к их балкону бумажную хлопушку на нитке. Он сперва не поверил глазам своим: так это было странно. Все же, проследив по нитке вверх, заметил, что из окна белошвейной фабрики ему улыбаются две молоденькие женщины.

Вместе с Петром они сумели поймать «почту». Каково же было их удивление, когда онр прочли по-русски короткую записку: "Интересуемся, как с Вами познакомиться?" Это показалось, во всяком случае, занятно. И Петр тут же изобразил на картонной коробке крупно цифру «5» и стрелку вниз. Друзья знали, что фабрика кончает работу в пять часов.

С настроением, знакомым каждому, кто хоть однажды отправлялся на свидание, друзья к назначенному времени спустились к вестибюлю здания напротив.

Они всматривались в лица молодых женщин, и те, взглянув, проходили мимо. Но вот наконец они заметили двух девушек: те стояли и улыбались.

— Это они, должно быть, — шепнул Георгий Петру. Тот кивнул и сделал первый шаг. Все четверо пошли навстречу друг другу, улыбаясь…

— Здравствуйте, товарищи! — услышали они приветствие на русском языке.

— Как вы узнали, что мы русские?.. — Не выдержал первым Георгий.

— А наша старшая мастерица Брет — она очень наблюдательна — сказала, что там, напротив, на балконе, несомненно русские: они целыми днями не выходят из номера, и лица у них серьезные, грустные. Ведь проклятый Гитлер рвется к Москве, и сердца этих людей, видно, обливаются кровью…