Жан Лаффит - Командир Марсо

— Мать, послушай, — пытается уговорить жену папаша Дюшан, — мне хочется потанцевать с тобой. Идем, Мелани, ты поможешь мне собрать хворост. А вы, папаша Фламбар, сходите предупредить соседей, пока они не улеглись спать. Жена, поставь белое вино на холод.

— Ну что я тебе говорила? — улыбается Дюшантиль, обращаясь к Роз. — Он совсем, как малое дитя.

— Костер могут увидеть, — говорит Мелани. — Лучше бы его не зажигать.

— Да кто его увидит в нашей дыре? Разве что самолеты. Но можете не волноваться: англичане нам оружия на парашютах не сбросят. И потом, я уверен, что не мы одни зажжем сегодня вечером костер. Поднимись-ка на край поля — и, наверное, увидишь в долине другие костры.

Маленький Пьер уже совсем проснулся и с двумя своими приятелями, такими же малышами, как он, резвится около дома. У Дюшанов собралось с десяток соседей. Сам папаша Дюшан с помощью дочери сооружает посредине двора вокруг высокой жерди пирамиду из хвороста. Какая-то старушка напевает вполголоса старинную песенку на местном наречии. У всех присутствующих праздничное настроение. Все удалось на славу, а главное — без всякой подготовки!…

— Все в сборе? — проверяет Дюшан. — Тогда начнем.

Пламя, потрескивая, вздымается вверх, распространяя вокруг свет и тепло. Усевшиеся вокруг костра люди со смехом и шутками отодвигаются назад. Мелани обходит гостей со стаканом и кувшином белого вина в руках.

— За победу! — провозглашает кто-то. — Мы с ними расквитаемся!

Начинаются оживленные разговоры, со всех сторон сыплются шутки.

— Ой, дедушка! — восклицает вдруг маленький Пьер. — Смотри-ка, вон там — другой костер!

И действительно, из-за вершины холма, возвышающегося в конце поля, виден над горизонтом слабый красноватый отблеск.

— Нет, — говорит папаша Дюшан, сразу становясь серьезным, — там не костер святого Жана…

Несколько мужчин взбираются вверх по тропинке и всматриваются в даль, ориентируясь по знакомым приметам. Горит далеко, по ту сторону плато, за равниной, на противоположном склоне высокого холма.

— Лесной пожар, — высказывает кто-то догадку.

— Лес так не горит, — отвечает ему другой. — Это горит дом.

Дюшан, прекрасно знающий окрестности, быстро определяет место пожара.

— Горит, друзья мои, около замка Распиньяка. Там, должно быть, творятся страшные дела.

Они в раздумье медленно возвращаются назад, к гаснущему уже костру святого Жана. Праздник окончился.

В нескольких километрах отсюда, на одной из ближних высоток, стоят два человека и тоже смотрят в сторону пожара. Это д'Артаньян и Роже Беро. Они вышли к краю виноградников, чтобы лучше разглядеть, что происходит.

— Черт побери, да ведь это дом Кулондра! — говорит Беро.

Д'Артаньян не отвечает. Он думает о Парижанине и Эмилио, которые, по всей вероятности, находятся сейчас там, на другом берегу Дордони…

Спустившись на равнину, Эмилио и Парижанин пошли напрямик, кратчайшим путем. Свет луны озарял все вокруг, и они быстро шагали по проселочным дорогам и тропинкам, а иногда, срезая путь, — по свежескошенным лугам.

— Будь спокоен, я знаю дорогу, — заверил Эмилио своего товарища.

Так они шли около часа, потом замедлили шаг.

— Не к чему торопиться… Тебе когда-нибудь уже приходилось взрывать железнодорожный путь?

— Нет, это будет мой первый опыт, — ответил Парижанин. — Я в маки всего три дня.

— Что ж ты раньше не сказал? А, помню, помню… Ты как раз тот товарищ, который бежал из концлагеря, — мне Пайрен рассказывал о тебе. Ну, значит, ты парень бывалый. А мне отряд дали всего неделю назад, и я еще не успел познакомиться как следует со всеми людьми. Ты женат?

— Да.

— Что сейчас делает твоя жена?

— Уже четыре года ее не видел. В прошлом году узнал, что ее отправили в Германию.

— Ребятишки есть?

— Нет.

— А я еще в начале войны собирался жениться на одной здешней девушке. Но она со мной порвала после моего ареста. Я ведь итальянец, а в тот момент газеты вели против нас яростную кампанию. Теперь она замужем за одним из слуг Борденавов. Правда, он не такой подлец, как его хозяева, но все же сильно смахивает на коллаборациониста…

— Кто такие эти Борденавы?

— Одна подлая семейка. Отец — старый фашист. Сын — в вишистской милиции. Их дом совсем близко отсюда, вон за той рощицей, что виднеется впереди.

— Смотри-ка, там как будто народ…

— И вправду, — останавливается Эмилио. — Какие-то голоса, и, кажется, даже машины подъехали… Может быть, немцы… или дарнановцы. Во всяком случае, лучше их обойти…