Бернгард Рогге - Рейдер «Атлантис». Самый результативный корабль германского ВМФ. 1939-1941

Вейгер сразу же принялся объяснять, почему «Атлантис» должен обеспечить «Орион» большим количеством топлива. Поскольку в последние дни несколько транспортов снабжения «Ориона» так и не появились, мы действительно получили инструкции от Морского штаба снабдить судно достаточным количеством (около 700 тонн) топлива, чтобы он добрался домой, и я вычислил, что мы сможем это проделать, не ставя под угрозу наши планы на Тихом океане. Я так и сообщил Вейгеру, но он никак не хотел соглашаться. Сверх этого количества он требовал дополнительно еще 500 тонн, что позволяло бы ему совершить операции без ограничений вплоть до сентября, и у него появился бы шанс оправдать все месяцы своих бесплодных усилий. Я не мог на это согласиться, и ему пришлось удовлетвориться 700 тоннами. Мы расстались 6 июля добрыми друзьями, несмотря на разногласия в вопросе топлива. «Орион» направился на запад, а мы следовали курсом на юг на первом отрезке нашего пути к Тихому океану.

Перед началом нашего перехода в Тихий океан я выступил перед экипажем с короткой речью, в которой обрисовал свои планы.

– После наших успехов в течение последних нескольких месяцев, – сказал я, – мы почти полностью загружены топливом и провизией. У нас на борту достаточно припасов, чтобы несколько раз обогнуть земной шар, не заходя в порты. Теперь мы идем в Тихий океан, так что наше возвращение домой откладывается на несколько месяцев. Возможно, вы разочарованы моим решением, и, если это так, я не могу вас винить. Но постарайтесь понять причины, подсказавшие мне это решение, и вам будет легче сотрудничать со мной.

9 июля мы мельком увидели остров Гоф; в третий раз мы прошли мимо мыса Доброй Надежды, но на этот раз примерно в полутора тысячах километров к югу от него. Нас постоянно сопровождал эскорт альбатросов, которые без малейшего движения крыльев парили на подветренной стороне нашего корабля; мои матросы как-то поймали одного и обнаружили, что размах его крыльев превышает 2 метра. Птица неуклюже ковыляла по палубе и даже заболела морской болезнью, но, как только ее перекинули через борт, отправилась в полет без малейших усилий. За островами Принца Эдуарда последовали острова Сен-Поль и Нью-Амстердам, помаячили на горизонте, а затем остались у нас за кормой. Мы не видели никаких кораблей. Погода была именно такой, какую можно ожидать в «ревущих сороковых»; после того как мы прошли мыс Доброй Надежды, преобладающий ветер дул с силой до 11 баллов, и в который раз «Атлантис» продемонстрировал прекрасные мореходные качества.

К тому времени, когда оказались на долготе Кергеленского архипелага, мы более сотни раз пытались послать короткое сообщение домой, но безуспешно; единственным сообщением, прием которого Берлин подтвердил, было то, в котором мы докладывали, что оставили Индийский океан. Противник, должно быть, пеленговал эти передачи, потому что несколько дней спустя британское адмиралтейство довольно неопределенно сообщило, что в «районе Кергелена находится германское судно».

Обязанности наших радистов не ограничивались чисто служебной рутиной; они также отвечали за все музыкальные и художественные развлечения на борту. Граммофонные записи концертов, сводки новостей из мировой прессы и выпуск «судовой газеты» – вот некоторые методы, с помощью которых они старались разогнать скуку нашего похода. Любопытно, что в нашей фонотеке из 250 записей самыми популярными являлись отнюдь не записи легкой музыки, столь любимые немцами на суше. Мы никогда не вели патриотических разговоров в том духе, в каком вещало наше радио дома; мои офицеры представляли тщательно подготовленные лекции о политическом положении в Австралии или Соединенных Штатах, другие лекторы рассказывали о своих приключениях в Сибири, а один из уцелевших моряков с «Графа Шпее» рассказал о своем побеге из Ла-Платы через Ла-Пас, который закончился на борту «Атлантиса». Слушатели были благодарны за все, что могло хоть как-то развлечь их.

Недалеко от островов Крозе мы отметили 500-й день пребывания в море; теперь за кормой была Новая Зеландия, и острова Окленд едва виднелись на горизонте. Семь недель спустя после расставания с «Орионом» мы снова находились в водах, где могли надеяться отыскать корабли противника. 10 сентября, через два часа после захода солнца, когда плыли далеко к востоку от островов Кермадек, мы наткнулись на плохо освещенный корабль, шедший нам навстречу. Было очевидно, что это торговое судно, и мы демаскировали свои орудия, пока совершали поворот на 16 румбов (180°) для преследования. Как обычно, мы были готовы глушить его передачи, но, когда услышали сигнал QQQ и мои радисты поспешили подавить его, ничего не получилось. В спешке один из них произвел неправильное подключение, и судно без помех продолжило вести передачу. Радисты противника сообщили название корабля – «Сильваплана», – а затем и его местоположение. Мы просигналили светом: «Немедленно застопорить ход. Не пользоваться рацией», и на судне выполнили все, что было приказано. Мы получили возможность опустить откидные борта, не сделав ни одного выстрела.