Петер Хенн - Последнее сражение. Немецкая авиация в последние месяцы войны. 1944-1945

Я послал адрес и удостоверение личности домой в Германию. Спустя две недели на мой собственный город дождем обрушились фугасные и зажигательные бомбы, сброшенные «Крепостями». Мой дом сгорел дотла, и клочки бумаги были уничтожены. Ирония судьбы.

Однажды утром меня вызвал командир группы:

– Хенн, я беру вас с собой. Мы едем в Рим. Возьмите зубную щетку и бритву, а все остальное оставьте здесь. Мы можем задержаться на некоторое время.

Не ведая, что происходит, я схватил щетку и бритвенный прибор и присоединился к Старику. Это было в холодном феврале 1944 г. Мы ехали в открытом автомобиле по шоссе Витербо – Рим, съежившись в своих кожаных куртках и набросив на колени пледы.

Через некоторое время командир внезапно сказал:

– Посмотрите туда. Что вы видите? Странные «ящики», не правда ли?

– Они напоминают старые Ме-109Е. Квадратные крылья, раскрашенные носы, тяжеловесный фюзеляж. Что же, спрашивается, они делают здесь?

– Это невозможно. В течение последних нескольких недель в наш сектор не была переброшена ни одна группа, я знаю это. Это странно. Кажется, они летят над этой дорогой. Мне это очень не нравится.

Несколько секунд спустя они появились наверху и начали стрелять в нас. Пули выбивали небольшие фонтанчики на асфальтовом шоссе.

– Быстро в канаву.

Командир резко затормозил, и мы отбросили пледы. Через мгновение мы уже лежали плашмя на дне канавы.

– Они не могут быть «Мессершмиттами», герр майор. – Я запнулся.

– Сметливый парень. Ничто, кажется, не укроется от вас. Пригните голову, они возвращаются. Господи, я забыл выключить двигатель. Если эти гады попадут в него, то мы увидим довольно симпатичный фейерверк и будем вынуждены идти в Рим пешком.

Я неожиданно вспомнил о своей поврежденной лодыжке и вознес безмолвную молитву Господу. Новый град пуль обрушился на наши головы. Гул, свист и вой пуль, а затем тишина. Четыре самолета с красными фюзеляжами, длинными носами и звездами на нижних поверхностях крыльев промчались над нами.

– «Мустанги»! – прокричал я. – Вероятно, самая последняя модель. Их весенняя мода.

– Свиньи! – завопил командир. – Два пилота должны нырять в канаву. Это действует на нервы. Средь бела дня они весело резвятся позади линии фронта и расстреливают из пулеметов все, что видят. Однако двое из них, конечно, новички, которые только что прибыли. Только они могли произвести такой чертовский шум. Хорошо, давайте позаботимся о нашем драгоценном драндулете.

Мы продолжили поездку. Шоссе Витербо – Рим было в ужасном состоянии. В течение недель оно использовалось танковыми подразделениями, двигавшимися к линии фронта. «Пантеры» направлялись туда с задачей уничтожить плацдарм в районе Неттуно. Они прибыли непосредственно с юга Франции. Эти игрушки было невозможно перебросить по железной дороге. Почти все железнодорожные станции в Центральной Италии сровнялись с землей. Тонны и тонны топлива были пожертвованы на это, и «Пантеры» катили по шоссе от Марселя к Априлии. Естественно, что они намеревались продолжить свой путь, если возможно, и дальше на юг. Во всяком случае, так думал Кессельринг.

Мы продолжали обгонять танки. Тем временем разведывательные «Лайтнинги» следили за дорогой, щелкали своими фотокамерами, считали бронетехнику, спокойно наблюдая за перегруппировкой танковых подразделений. После того как они возвращались в Фоджу, оставалось лишь ждать, когда нас забросают бомбами.

Мы пересекли Рим в южном направлении и достигли новой Аппиевой дороги. Оставив позади Фраскати, [135]мы поднялись на Албанские холмы и проехали через Кастель-Гандольфо, Альбано и Дженцано [136]перед тем, как остановиться на берегу озера Неми.

Немецкие штабные офицеры были расквартированы на старой ферме, вокруг которой находились замаскированные окопы. Я был откомандирован туда, но у меня было сильное подозрение, что я там лишний.

– Вы пробудете здесь лишь несколько дней, – произнес Старик утешительным тоном. – Можно сказать, что вы находитесь в отпуске, достаточно долгом, чтобы ваша нога могла зажить так, чтобы вы могли вернуться в свой «Мессершмитт».

Я криво усмехнулся, поскольку не находил перспективу на будущее очень захватывающей.

Как офицер наземного управления, я должен был по радио наводить немецкие истребители на плацдарм около Неттуно. «Во всяком случае, – сказал я сам себе, – я получу небольшой отдых». Если бы только я мог заглянуть в будущее.