Владимир Жарко - Воздушные разведчики

Глебов потому так расспрашивал об аэродромах врага, что его первый заход проходил точно над Гросс-Диршкайном. И, услышав ответ, пришел к выводу, что с такой большой высоты прицельный огонь вести невозможно. Стало быть, не исключено, что на аэродроме не макеты, а настоящие самолеты, которые потому и не загорелись, что в них не попадали. Значит, при проходе Гросс-Дирш-кайна необходима предельная бдительность.

Взлетели все 5 экипажей разведчиков, строго выдерживая указанные временные интервалы. Перед этим в небо ушел полк истребителей для того, чтобы очистить воздушное пространство от врага в районе фотографирования оборонительных рубежей противника. Вместе с экипажами Пе-2 поднялся и другой полк истребителей – для непосредственного прикрытия. К каждому самолету-разведчику пристроились по две пары истребителей, остальные шли несколько сзади и выше, составляя группу резерва. Картина получилась внушительная – боевую работу пяти экипажей разведчиков обеспечивали более 70 истребителей. Казалось бы, успех обеспечен. Однако недаром в народе говорят: «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги».

«Петляковы» шли каждый по своему маршруту на параллельных курсах. Прошли линию фронта. Включили аэрофотоаппараты. Пока в небе и на земле все было спокойно. Видимость – отличная. На горизонте появилась береговая черта. Глебов увидел впереди, строго по курсу, вражеский аэродром Гросс-Диршкайн. Подойдя ближе, он обратил внимание на длинные струи пыли и понял: самолеты взлетают парами. Глебов не удержался и тут же поддел истребителей прикрытия:

– Внимание, «макеты» поднимаются в воздух!

Те поняли суть своей оплошности, и ведущий ответил:

– Видим, работайте спокойно. Прикроем!

Спокойной работы не получилось. Когда экипаж Глебова проходил над аэродромом Гросс-Диршкайн, в воздухе уже разгорался воздушный бой и «петляков» остался без прикрытия – истребители вынуждены были отбивать атаки гитлеровцев. При подходе к береговой черте старшина Василий Погорелов доложил:

– Нас догоняют истребители, но не пойму, чьи. Глебов решил не испытывать судьбу, дал полный газ и пошел в сторону моря. Сделал он правильно: вскоре выяснилось, что за ним гналась пара «фоккеров». Зная, что истребители боятся далеко уходить от берега из-за малого запаса бензина, Глебов на максимальной скорости ушел в сторону моря еще дальше. «Фоккеры» повернули назад. Развернул «пешку» на 180 градусов и Глебов – ведь предстояло сфотографировать еще один, самый северный маршрут. Он пошел немного с курсом 90 градусов, снова увидел всю карусель воздушного боя, в котором участвовали более 100 истребителей. Отдельные из них круто снижались, оставляя за собой борозды черного дыма. В воздухе покачивались парашюты. Шла смертельная схватка.

165У береговой черты Глебов вывел машину на боевой курс. Шаповалов включил фотоаппараты. И тут командир экипажа увидел, что справа в ого сторону направлялись две пары истребителей. Он развернул Пе-2 влево и на максимальной скорости снова стал уходить в сторону моря. Когда истребители отстали, повторил заход, и задание было выполнено.

И все-таки в целом задачу разведчики решили не полностью: не вернулся из полета экипаж старшего лейтенанта Николая Георгиевского. К вечеру стало известно, что его штурман и стрелок-радист погибли. Сам же Георгиевский выбросился из горящего Пе-2 и приземлился на парашюте на нейтральной полосе. Фашисты открыли по нему ружейно-пулеметный огонь, били даже из минометов. Используя складки местности, летчик добрался по-пластунски до траншеи наших войск, вернулся в полк и снова сел за штурвал «пешки».

Разбор полета был строгим. Особенно досталось истребителям, которые формально выполнили штурмовку вражеских аэродромов в предварительном вылете. К тому же фактически оставили воздушных разведчиков без прикрытия и кинулись в бой.

На следующий день задачу пришлось довыполнять.

Войска 3-го Белорусского фронта перешли в наступление.

Утром 25 апреля командир полка приказал экипажу капитана Глебова произвести разведку с плановым фотографированием с высоты 2500 метров обороны города и порта Пиллау, аэродрома Нойтиф и косы Фрише-Нерунг. Противодействия истребителей врага не ожидалось: к тому времени в распоряжении фашистов поблизости оставался лишь один аэродром – Нойтиф, располагавшийся в самом конце косы Фрише-Нерунг, напротив порта Пиллау. Там у них находилась авиация военно-морского флота, по, по данным разведки, она улетела на днях в Швецию.