Владимир Жарко - Воздушные разведчики

Первая половина февраля 1945 года не баловала хорошей погодой. Из-за низкой облачности экипажи летали в основном на малых высотах – разведывали войсковые перевозки и передвижения, перспективно фотографировали передний край обороны противника. Главное же – плановое фотографирование крепости – еще предстояло выполнить.

Сложность этого задания была понятной. Экипажу майора Степана Володина предстояло выполнить перспективную фотосъемку укреплений с высоты 400 метров. Члены экипажа тщательно подготовились к вылету: произвели разбивку маршрута, наметили "пункты разворотов, продумали заходы на цель. Отработали они и вопросы взаимодействия между собой, особенно наблюдения за воздухом, подготовили аппаратуру. Вся эта работа на земле помогла экипажу в воздухе. 10 раз Пе-2 заходил на боевой курс. Гитлеровцы вели по нему огонь из всех видов оружия. Когда же стрельба стихала, на «петлякова» набрасывались вражеские истребители. Штурман и стрелок-радист отражали их атаки, а летчик делал свое дело – вел машину по боевому курсу. И довел ее до конца: задание выполнил полностью, на фотоснимках, которые экипаж доставил на аэродром, были ясно видны траншеи и огневые точки.

На следующий день – снова вылет. Погода по-прежнему стояла пасмурная, видимость была ограниченной. Майор Володин, посоветовавшись со штурманом, решил лететь до цели за облаками, затем, по истечении расчетного времени, пробить их и снизиться до высоты 300–400 метров. Штурманский расчет и мастерство летчика оказались идеальными: выйдя под облака, разведчики обнаружили большое скопление живой силы и техники врага. Передав данные по радио на КП полка, экипаж взял обратный курс: теперь дело за бомбардировщиками. Однако путь на свой аэродром был не совсем удачным: при перелете линии фронта «петляков» попал в зону сильного зенитного огня. Разрывом снаряда самолет подбросило вверх – он угодил в правую мотогондолу, но взорвался при ударе о колесо шасси, которое у Пе-2 было довольно мощным. К счастью, взрыв не задел бензиновую и масляную магистрали. Володину пришлось проявить все мастерство при посадке на левое колесо. Приземлился благополучно.

Однако эти вылеты носили, так сказать, частный характер. Командующий фронтом требовал вскрыть оборону Кенигсберга, а подходящей погоды для этого не было. Майор Мартьянов приказал капитану Глебову разработать план разведки Кенигсберга и при первой же возможности вылететь на задание. Глебов сказал штурману капитану Шаповалову:

– Давай-ка, Петр Васильевич, обмозгуем, как нам этот орешек разгрызть и зубы не поломать.

Орешек действительно оказался крепкий: город-крепость начинен сотнями зенитных орудий, прикрыт истребительной авиацией. В то же время фотографирование следовало производить с высоты 5000 метров. До этого экипажу много раз приходилось фотографировать с разных высот такие города, как Смоленск, Витебск, Орша, Каунас, Рига и другие. Летчик и штурман вспоминали различные варианты, которые применялись в доброй сотне предыдущих боевых вылетов.

– И все-таки, Петр, заход построим с моря, – сказал Глебов. – Пусть хоть на короткое время фашисты подумают, что это их самолет. При таком варианте шансов выполнить все три захода несколько больше.

Да, расчеты показывали, что нужно произвести три захода: первый – по северной части города, второй – по центру, третий – по южной части. Продолжительность каждого – от 5 до 7 минут полета в условиях сильного обстрела с земли или атак вражеских истребителей.

План вылета доложили Мартьянову, и тот сказал:

– Самое опасное – зенитный огонь. Истребители вам не страшны.

Заметив недоумевающие взгляды Глебова, Шаповалова и Погорелова, командир полка пояснил:

– На этот раз вашу «пешку» прикроет целый полк «аэрокобр». Пойдете как коронованные особы. А вот от зениток защиты нет.

20 февраля 1945 года выдался ясный, солнечный день. Ранним утром экипаж капитана Глебова вылетел на аэродром Повунден, где располагались истребители прикрытия. При встрече с командиром дивизии полковником Ю. Б. Рыкачевым Глебов удостоверился, что полк и в самом дело готов к вылету на прикрытие одного разведчика. Подумав, Михаил Максимович попросил комдива:

– Товарищ полковник, не стоит полк поднимать. Согласен, ваши истребители надежно прикроют нас. Но есть в этом и другая сторона дела: увидев такое число «аэрокобр», фашисты догадаются: что-то здесь не так – и откроют по нашему самолету такой огонь, что мы и минуты в воздухе не продержимся.