Владимир Жарко - Воздушные разведчики

Большая часть офицеров разведотдела штаба фронта придерживалась третьей точки зрения: враг будет обороняться на Курляндском полуострове. Тем самым он скует советские войска, не допустит их переброски на берлинское направление.

Начальник разведки фронта полковник А. А. Хлебов решил побеседовать с командиром полка Г. А. Мартьяновым. Полевое управление фронта находилось в литовском городке Калвария. Хлебов пригласил туда Мартьянова и спросил:

– Как вы считаете, что намерены делать немцы на Курляндском полуострове?

– Обороняться, – ответил Мартьянов.

– Чем можете обосновать это утверждение?

– Наши экипажи ежедневно отмечают интесивные оборонительные работы и в тактической зоне, и в глубине обороны. Под нашим наблюдением находятся порты Виндава, Либава и Мемель. Ни погрузки войск на транспорты, ни подготовки к ней не замечено. Нет и признаков сосредоточения войск в районе Салдуса. Значит, фашисты готовятся к длительной обороне.

Это же подтвердили и пленные, и перебежчики. Они заявляли, что германские войска в Курляндии будут обороняться до последнего солдата. Следовательно, необходимо было как можно глубже и точнее разведать всю систему обороны курляндской группировки. Большая часть этой задачи возлагалась на экипажи 11-го полка.

В конце октября полк полностью перелетел на аэродром Шяуляй. Здесь же располагалась и дивизия, которой командовал Василий Сталин. Командные пункты полка и дивизии размещались в полуразрушенном двухэтажном здании, которое стояло на границе аэродромного поля. Летчики и штурманы 11-го полка, приходившие сюда для получения задания, часто встречались и разговаривали с Василием Иосифовичем. Небольшого роста, худощавый, чуть рыжеватый, энергичный, он был общителен и приветлив. Люди относились к нему с уважением. По рассказам истребителей, Василий Сталин был смелым воздушным бойцом, но летать на боевые задания ему фактически запрещали. Это нередко выводило его из душевного равновесия. Официального запрета, тем более с согласия отца, разумеется, в этом отношении не было и не могло быть. Но командование ВВС через командующего армией настолько опекало Василия Сталина, что его вылеты на боевые задания практически исключались. Руководствовались при этом самыми благородными побуждениями: дескать, один сын И. В, Сталина – Яков уже погиб, пусть останется в живых другой.

Однако Василий Иосифович использовал любую возможность для вылетов на боевые задания. Воздушные разведчики были свидетелями такого случая. Полковник Сталин со своим ведомым ушел в небо на отработку учебного воздушного боя в районе. Но через несколько минут в зоне их не оказалось. Куда они девались? Может, фашисты сбили их обоих? Они ведь нередко атаковали советские самолеты в районе аэродрома, маскируясь в облаках. О случившемся доложили командующему 3-й воздушной армией генералу Н. Ф. Папивину. Тот приказал поднять в воздух всех свободных летчиков дивизии и найти командира. В. И. Сталина и его ведомого нашли над линией фронта в районе Приекуле – они вели бой с четверкой «фоккеров». Гитлеровцы, конечно, не знали, что удостоились чести вести схватку с сыном И. В. Сталина, иначе умножили бы и свои силы, и старания. Вовремя подоспевшие летчики подожгли три «фоккера». Четвертый задал стрекача, и догнать его не смогли.

Когда Курляндская группировка оказалась отрезанной от основных сил, интенсивность вылетов на разведку еще более возросла. Экипажи 11-го полка фотографировали оборону врага отрезанной группировки и по реке Неман на всю тактическую глубину, постоянно следили за морскими коммуникациями. Все это делалось для того, чтобы своевременно разгадать новые замыслы фашистов. Чувствовалось, что фашистское командование убедилось в невозможности прорваться в Восточную Пруссию. По всей линии обороны развернулись интенсивные инженерные работы. Наши войска готовились к ликвидации вражеской группировки. Необходимо было сфотографировать южный участок ее обороны на всю глубину и протяженностью по фронту более 70 километров. Выполнение этой задачи командир полка поручил экипажам Петра Шинкарева, Сергея Мосиенко и Михаила Глебова. Так как оборона противника состояла из трех полос, каждому экипажу была указана одна из них. Для прикрытия выделили 24 истребителя, по 8 на один Пе-2.

Первым вылетел экипаж Шинкарева. Ему предстояло сфотографировать передний край обороны противника (первую полосу). Заход на боевой курс он производил с запада па восток, то есть со стороны моря. Экипаж Мосиенко фотографировал вторую полосу обороны, но заход на боевой курс производил с востока на запад. Экипаж Глебова фотографировал третью, тыловую, полосу и выполнял заход так же, как и Шинкарев, со стороны моря. Высота полета для всех была единая – 5000 метров, интервал между вылетами – 5 минут.