Овидий Горчаков - Лебединая песня

На той стороне тоже тянутся культурные, рассеченные частыми просеками леса. Шпаков решает идти дальше, на юго-восток, под Инстербург.

Сухо хрустит под ногами седой лишайник. Загадочно тихи просеки. Молчат сосны.

Дневка проходит в заросшем можжевельником овражке, недалеко от деревни Ежернинкен, что лежит на магистральном шоссе Тильзит — Велау. Пополудни какие-то жители этой деревни проезжают по давно не езженой дороге краем оврага. Разведчики, замерев, видят трех стариков бауэров на фурманке. Один из них сидит с раскрытой газетой «Остдейче Цейтунг» в руках. Если заметят, надо будет догонять их и… Но старики, увлеченные неторопливой беседой, не глядят в овраг; только породистый тракененский конь косит туда равнодушным глазом да наплывают, редея, облачка табачного дыма из трубок…

Шпаков оказывается еще более строгим командиром, чем капитан Крылатых. Он берет на учет все наличные продукты, распекает Юзека Зварику за неумеренный партизанский аппетит и устанавливает «блокадную» норму — в сутки по одной банке американской свиной тушенки на девять человек.

На следующее утро Аню подташнивает, у нее кружится голова, противно сосет под ложечной, но Аня не падает духом. Правда, она уже чувствует, что тут придется голодать куда сильнее, чем в Сеще.

Первого августа дневка проходит недалеко от просеки, на которой посажен картофель. Пышная зеленая ботва усыпана белыми и фиолетовыми цветами.

От голода все сильнее, нестерпимее жжет в пересохшем рту, гложет в желудке.

— Давайте, ребята, накопаем картошки, когда стемнеет, — предлагает Аня.

— Эх, рубануть бы сейчас молодой картошечки со сметанкой и укропчиком! — мечтательно произносит Ваня Овчаров, глотая слюну.

— От сырой бульбы пузо лопнет! — мрачно изрекает Зварика.

— Конечно, накопаем! — поддерживает Аню Шпаков. — Может, когда и удастся развести костер.

— К тому времени, — угрюмо усмехается Ваня Мельников, — ваша молодая картошка здорово постареет!

— Есть у немцев такая поговорка про покойников, — добавляет Раневский. — Мы говорим — землю парить, а они — смотреть снизу, как растет картошка…

— Не смешно! — сухо обрывает его Шпаков.

Сумрачен бор. Ни единого птичьего голоса. Только, курлыча, высоко в небе пролетают на юг журавли. Не за горами осень… А если вдруг война затянется? Что будет с группой «Джек» осенью? А зимой? Нет, зимой тут Лебедю не прожить…

В ночь на четвертое августа группа наталкивается на оборонительную полосу. Надолбы, эскарпы, «зубы дракона». Все подготовлено для обороны. И кругом — ни души. Жутко видеть черные проемы дверей, черные амбразуры железобетонных дотов, ходы сообщений. А вдруг там притаился враг! Разведчики прислушиваются. Ни звука. Только перешептываются о чем-то сосны…

— Осторожно! — шепчет Шпаков. — Могут быть мины! Вдруг и впрямь тут мины — поди разгляди их в эту безлунную ночь.

Впрочем, разве не словно на минах ходят они с первого дня в Восточной Пруссии!…

— Соблюдай дистанцию, — добавляет Шпаков, — три метра.

Добрую половину ночи тратит Шпаков на то, чтобы при свете звезд нанести на карту хотя бы часть оборонительной полосы. Он посылает в одну сторону Овчарова и Целикова, в другую — Мельникова и Тышкевича. Целый час идут обе пары вдоль оборонительной полосы, и не видать ей ни конца, ни края.

Разведчики идут, подсчитывая, сколько заготовлено на каждый километр бетонированных площадок для тяжелых орудий. Три ряда траншей, колючая проволока, противотанковый ров, бронированные колпаки. И — загадочное дело: почти все амбразуры нацелены на северо-запад, а не на юго-восток.

Описывая эту оборонительную полосу, Шпаков высказывает в радиограмме предположение, что она тянется, по крайней мере, от Тильзита до Велау и является как бы северо-западной стеной огромной крепости. Так разгадывает он тайну нацеленных на северо-запад амбразур. И оказывается прав: обнаруженная «Джеком» оборонительная полоса — лишь часть обширного укрепленного района «Ильменхорст» — основного укрепрайона северо-восточного угла провинции Восточная Пруссия, центром которого является город Инстербург.

Именно в этот укрепленный район и вошла группа «Джек».

Из отчета штаба 3-го Белорусского фронта:

«…B Восточной Пруссии мы не имели ни одной разведывательной точки. О рубежах обороны да и вообще обо всем тыле противника в этой области Германии у нас было слабое представление. В такой обстановке для раздумий времени не оставалось — надо было действовать решительно, быстро, идя на вынужденный риск и повышенные потери. Иного пути не было…»