Клеменс Подевильс - Бои на Дону и Волге. Офицер вермахта на Восточном фронте. 1942–1943

Своей политической значимости, как и новому названию, Сталинград обязан событиям Гражданской войны. Под личным руководством Сталина здесь велась оборона против войск генералов Деникина [54]и Краснова [55]. Позже здесь, почти на голом месте, победивший в России режим очень быстро предпринял шаги к индустриализации, производству вооружения. Так, на севере, между берегом

Волги и «акрополем», смотрящим на запад, возник большой тракторный завод, который ежегодно производил 70 тысяч тракторов. Он давно переориентировался на изготовление танков, и на нем вплоть до немецкого наступления ежемесячно производилось от 600 до 900 машин. Орудийный завод на севере называется «Баррикады», завод по изготовлению снарядов находится рядом со сталелитейным заводом «Красный Октябрь».

Нахожусь с обер-лейтенантом Ф. в Гумраке. Сегодня Гумрак довольно далеко от линии фронта (около 6,5 км. – Ред.). Тут находится бывший русский барачный и концентрационный лагерь, который теперь используется как сборный пункт взятых в плен солдат противника. Тут все еще ничего нет, но по крайней мере 2 тысячи пленных обеспечены питанием, после того как была построена большая хлебопекарная печь, где также работают заключенные. За дисциплину в лагере отвечают советские офицеры, которые, как говорят, добиваются к себе уважения, прибегая к рукоприкладству. Пленные сортируются по социальному и этническому происхождению, впрочем, их группируют по профессиональной квалификации в рабочие команды.

Бывший советский военврач оправдывал свою профессию, работая самоотверженно, не покладая рук и надежно. По его данным, в этом лагере проявляется должная забота о пленных, и это заставило его подать прошение о зачислении в состав вермахта. Круглые сутки он заботился о раненых и больных пленных, и все-таки в безвыходных случаях он добивал их выстрелом.

Сегодня дивизия наступала вновь. Говорят, что на карту поставлено все, и можно надеяться на продвижение в течение двух дней по городу до берега Волги.

Группа пехоты штурмует дот. Выйдя из зоны поражения, одно штурмовое орудие приблизилось сбоку непосредственно к доту, который выступает как шапка на равнине. Один-единственный выстрел раскалывает купол дота пополам. Это было сигналом для атаки. Почти одновременно с разрывом брошенной ручной гранаты два наших солдата добираются бегом до бокового входа в дот. Унтер-офицер орет вниз по-русски: «Руки вверх!» Затем они отскакивают на несколько шагов назад и ожидают, пока пехотинец, держа вход под прицелом винтовки (винтовка Маузера образца 1898 г. G-98), и унтер-офицер с автоматом (пистолет-пулемет MP-40. – Ред.) наверху блокируют темный проем. Все происходит – кажется, бесконечно долго – за одну минуту. Потом солдаты противника выходят, осторожно оглядываясь, наружу один за другим с поднятыми руками. Азиатские лица. В хвосте идет офицер, узкое лицо европейца. Что может происходить в нем, когда он держит пистолет и не выбрасывает его? Неуверенность, смятение? Но это доля секунды, когда решается вопрос жизни и смерти. Тут наш пехотинец делает выстрел из винтовки. Пуля попадает в лоб, и офицер падает навзничь у дота. Другим указывают характерным движением руки отойти назад и находиться подальше от дота.

Вот появляются и другие пленные – с высоко поднятыми руками, растерянным лицом, открыв рот, как будто речь идет о смерти. Думают ли они, что им выстрелят в затылок? Они бегут, бегут.

Справа появляются другие. Какое-то время они продолжают свой бег, пока направляющий не рискует перейти на шаг. Затем наш солдат кричит им, что руки можно опустить. Через несколько минут каждый из пленных свернул самокрутку и курит. Они сидят на корточках в траншее, смотрят с любопытством и в то же время безучастно на то, что происходит вокруг них. Вечером все они оказались в сборном пункте для пленных.

В полдень русская авиация атаковала все немецкие позиции вплоть до казармы летчиков, бомбы с самолетов-штурмовиков падали очень близко от нашего расположения, а однажды даже в свою пехоту, и поэтому наши передовые подразделения предпочли оставаться на месте.

С полковником Корфесом в командном пункте полка, занятом нами, основательно построенном русском блиндаже с деревянными толстыми досками, а выше – слой земли толщиной один метр. Противник обосновался на левом фланге в роще и оттуда своим огнем остановил наше наступление. От него не ускользнули наши пункты управления, и вскоре залп «сталинских органов» накрывает территорию вокруг блиндажа. При разрывах реактивных снарядов с потолка сыплется песок.