Лео Кесслер - Прорыв из Сталинграда

— Такое впечатление, что все просто легли спать, — зло бросил он Крадущемуся Иисусику. — Ясно же, что неприятели готовятся форсировать Карповку. А наши, похоже, не желают ничего предпринимать по этому поводу.

Теперь, когда ночное небо подсвечивали все более частые артиллерийские залпы русских, Стервятник чувствовал, что иваны вот-вот пойдут в прорыв. Ему совсем не хотелось как-либо столкнуться с наступающими русским частями. Вставал вопрос: следует ли ему ночью продолжать двигаться дальше или лучше все-таки остановиться?

— О, дьявол, — в сердцах выругался он, — мы оказались между молотом и наковальней. Если батальон будет продолжать двигаться вперед в это время суток, он рискует нарваться на партизан, которые с удовольствием всадят нам в зад по нескольку хорошеньких зарядов. Если же мы остановимся здесь и замрем, то прямо по нам может проехаться каток русского наступления. — Он мотнул головой в сторону реки.

Крадущийся Иисусик вздрогнул, осознав, наконец, какой опасности они все подвергались.

— Но, может быть, фон Доденбург и его панцергренадеры все-таки объявятся в ближайшее время? — дрожащим голосом с надеждой предположил он.

Стервятник снова никак не прореагировал на слова своего адъютанта. Вместо этого он стал напряженно обдумывать свои дальнейшие действия.

В этот момент раздался истошный крик со стороны поста противовоздушной обороны, располагавшегося в самой середине их колонны:

— Самолеты… в направлении на три часа!

Бойцы застыли у зенитных пушек. Стервятник поднес к глазам бинокль и сразу опознал пролетающие у них над говорами самолеты.

— Это «Юнкерсы-87»! Наши «штуки»!

Крадущийся Иисусик выдохнул с облегчением,

— Слава богу, это наши самолеты!!!

— Мы еще не выбрались из того дерьма, в котором оказались, адъютант, — резким голосом заметил Стервятник, не сводя глазе «Юнкерсов». —Эти самолеты могут быть посланы как раз для того, чтобы разыскать нас самих.

Лицо Крадущегося Иисусика вытянулось.

Самолеты все снижались, а их скорость становилась все меньше. Теперь были ясно различимы нанесенные на их крылья черные кресты. Крадущийся Иисусик поправил каску на голове, точно опасаясь, что их могут в любой момент начать бомбить.

Стервятник опустил бинокль.

— Это эскадрилья «Черные ястребы», — сказал он. — Летное подразделение СС.

«Черт побери, — пронеслось в его голове, — так типично для этого очкастого идиота Гиммлера послать собственную летную эскадрилью для того, чтобы разделаться со своими же — с нами, кого он, очевидно, считает дезертирами».

Он увидел, как ведущий самолет отделяется от основного строя и летит прямо на них.

— Ну вот… — мрачно пробормотал штандартенфюрер. — У нас гости…

— О Боже! — со страхом вскричал Крадущийся Иисусик. — Но он же не собирается бомбить нас, нет?

— Сейчас мы это у знаем… — Голос Стервятника был мрачнее некуда.

— Но… — остальные слова гауптштурмфюрера потонули в реве мотора «штуки». «Юнкерс» промчался вдоль всей колонны «Вотана», по земле за ним следовала черная тень. Затем бомбардировщик вдруг взмыл вверх и начал нагонять остальные самолеты эскадрильи. Но за секунду до этого от него отделился небольшой груз на маленьком парашюте. Парашют раскрылся, и груз спланировал вниз, а «штуки» полетели вперед по направлению к реке Карповка.

Через несколько секунд выяснилось, что на парашюте было сброшено послание, предназначавшееся специально для командира батальона «Вотан». Поправив в глазу монокль, Стервятник ознакомился с ним. Крадущийся Иисусик, затаив дыхание, стоял рядом, слушая, как Гейер читает послание:

— «Противник пытается организовать переправу через реку Карповка южнее Рогачика. Рейхсфюрер СС приказывает батальону СС «Вотан» немедленно контратаковать в этом направлении. Рубеж обороны вдоль реки Карповка необходимо удерживать любой ценой». Подписано: Больдт, командир эскадрильи.

Прочитав депешу, штандартенфюрер молча передал его адъютанту и уставился в пространство в южном направлении. Его мозг работал с молниеносной быстротой, анализируя приказ, поступивший от Гиммлера. Его получение свидетельствовало о том, что их местоположение точно установлено. Было ясно, что если они только посмеют ослушаться, то рейхсфюрер предпримет в их отношении самые жестокие меры. Но было точно так же ясно и то, что немецкие войска, запертые в Сталинградском котле, были в любом случае обречены. И, если эсэсовцам даже и удастся задержать продвижение русских в этом месте на какое-то время, в конце концов их все равно окружат и уничтожат. Получится, что, пытаясь задержать здесь продвижение врага, они в любом случае погибнут — погибнут ни за что.