Лео Кесслер: Прорыв из Сталинграда

Фельдмаршал медленно покачал головой — так, как это сделал бы очень старый человек.

— Мы не имеем права ослушаться приказов, которые исходят от нашего дорогого фюрера, — произнес он. Тон Паулюса говорил о том, что он уже принял окончательное решение. — Итак, вы все должны вернуться в свои части и подразделения, которыми командуете. По нашим разведданным, русские могут предпринять полномасштабное наступление незадолго перед наступлением полной темноты — то есть примерно в пятнадцать ноль-ноль. Все должны быть готовы отразить эту атаку.

Генерал фон Зейдлиц-Курцбах открыл было рот, точно собираясь выразить свой протест против этого решения, однако не сказал ничего. Вместо этого он с готовностью прищелкнул каблуками — точно так же, как и все остальные офицеры.

Паулюс приложил правую руку к околышу своей фуражки, показывая, что офицеры могут разойтись.

Подавленные и бледные от волнения, те вышли из бункера. Каблуки их сапог простучали сначала по мерзлым ступенькам, а затем по осколкам камня и льда, которые покрывали все пространство снаружи. Вокруг стояли мрачные остовы полуразрушенных домов. Снова шел густой снег. Крупные снежинки беспрерывно сыпались с серо-свинцового неба — и, казалось, они будут так падать вечно. Однако транспортный самолет, прилетевший из тылового аэродрома, все-таки пытался зайти на посадку даже в этих небывало сложных метеоусловиях, чтобы доставить драгоценные припасы, столь необходимые для запертой в котле Шестой армии. Без этих припасов и вещей, которые доставляли трехмоторные «Юнкерсы-52», ласково прозванные солдатами «тетушки Ю», запертые в котле войска не продержались бы и суток.

Стервятник поднял повыше меховой воротник своей шинели и поправил монокль в правом глазу. «Этот идиот-пилот не должен бесконечно кружить над взлетно-посадочной полосой, — подумал он, — иначе русские рано или поздно просто собьют его». Истребители «Як», а также зенитные орудия русских постоянно выискивали в небе плохо защищенные немецкие цели — и тут же пытались их уничтожить. Неприятель отлично знал, что если даже ему и не удастся сокрушить немецкие войска, запертые в Сталинградском котле, при помощи решительной атаки, то он в любом случае сумеет обезвредить их, заставив голодать. В конце концов, немцам не останется никакого иного выхода, кроме как сдаться. Солдаты и так уже давно получали лишь одну треть от обычного продовольственного рациона, и их основным питанием все чаще становилось мясо их собственных лошадей, которое они варили и съедали. А в буханках хлеба, выпекаемого походными пекарнями, содержалось уже больше пыли и опилок, чем настоящей муки.

Из снежной пелены метели появилась фигура второго по рангу офицера батальона СС «Вотан» — штурмбаннфюрера Куно фон Доденбурга. Фуражка молодого офицера, как обычно, была лихо заломлена, несмотря на ужасную непогоду. Он отдал Стервятнику честь и без всякой паузы спросил:

— Каковы будут приказания, господин штандартенфюрер [6] Здесь и далее: в действительности в СС было широко принято правило обращаться к соратникам по организации (в том числе и к старшим по званию) без приставки «господин», при этом «на ты». — Прим. ред. ? — Серьезное лицо фон Доденбурга выглядело сосредоточенным и выражало предельную озабоченность.

Гейер даже не потрудился отдать честь в ответ — это потребовало бы от него слишком больших усилий, а сейчас он предпочитал беречь буквально каждую крупицу своих сил.

— Никаких приказаний не поступало, — произнес он со своим ярко выраженным прусским акцентом. — По крайней мере, с самого верха. Фюрер просто распорядился, чтобы мы продолжали сражаться до последнего солдата и до последнего патрона.

Кончик его огромного носа презрительно дернулся:

— Все это было очень похоже на напыщенную тираду из какой-то трехгрошовой бульварной книжонки. А Паулюс безропотно кинулся выполнять его вердикт.

Штандартенфюрер замолчал и стал вглядываться в снежную завесу.

Пилот «Юнкерса», все круживший над аэродромом, наконец-то решил приземлиться. Он направил свою машину вниз, и колеса самолета коснулись заснеженной поверхности степи. Несколько раз подпрыгнув, «Юнкерс» начал постепенно тормозить, снижая скорость. К нему тут же кинулась толпа раненых, которые стояли возле ограждения аэродрома и сторожили каждый прилетавший и улетавший самолет. Фельджандармерия пыталась сдерживать их, но тщетно — раненые неудержимо рвались к самолету, несмотря на бушующую снежную бурю и наставленные прямо на них дула ружей и пистолетов фельджандармов. Все мечтали лишь об одном: унести ноги из Сталинградского ада. Взоры всех этих людей были прикованы к самолету.