Андрей Семёнов - Пятая рота

— Давай военный билет, — приказал мне взводный, — сегодня проставлю в нем твою новую должность, номер личного оружия и противогаза. Оружие получишь вечером. Куликов!

— Я, — Женек зашел с улицы на зов командира.

— Кто второй дневальный? Где он?

— Территорию убирает, — не сморгнув соврал Женек.

— Ко мне его.

Через минуту явился Гулин, который в соседней палатке хозвзвода с толком проводил время своего дневальства: глаза его были красные той характерной краснотой, которую я уже научился понимать.

— Найди-ка мне Кравцова и Щербину, — приказал Михайлов.

Через вторую минуту явились Полтава и Кравцов. От них пахло жареной картошкой.

— Ну, что, мужики, — лейтенант оглянулся на комбата, — сержанты у нас уволились, а тот, что пришел, еще молодой. Нужен еще один командир отделения и замкомвзвод. Я предлагаю ваши кандидатуры. Возражений нет?

Кравцов аж зарделся от удовольствия: видно, парню во сне снились сержантские лычки, как он блеснет ими по возвращении в родную станицу перед грудастыми казачками. Полтава воспринял свое производство спокойно: если не я, то кто?

— Давайте и вы свои военники.

После обеда, когда взводный вернул нам «проштампованные» военники, выяснилось, что я заступаю дежурным по взводу.

Вот так вот! С места в карьер. И суток не успел побыть, оглядеться.

Полтава повел меня в оружейку, чтобы выдать мне мой автомат, чей номер уже был записан в военном билете и заодно показать то место в пирамиде откуда его брать и куда класть на место. Взяв у Кравцова ключи на длинной гибкой цепочке он отомкнул оружейку… и я едва не споткнулся о боеприпасы.

Этот Афган не переставал меня поражать.

Прямо под ногами валялись сигнальные и осветительные ракеты вперемешку с гранатами без запалов. С правой руки на стеллажах кое-как валялись бронежилеты. Над ними на полке лежали каски, оплетенные масксетью. Под стеллажами на полу в двух казанках были насыпаны патроны. В зеленом ящике внавалку лежали гранаты. Рядом с ними были заботливо завернуты в промасленную бумагу запалы. Тоже на полу. В дальней комнатке буквой «Г» стояли две пирамиды с автоматами взвода связи, БМП и управления батальона. Полтава открыл правую пирамиду, перебрал автоматы, вынул один АК-74 и передал его мне:

— Держи. Земляка твоего. Он с ним ходил. Номер выучи наизусть.

Я посмотрел на номер: 1114779.Не так сложно запомнить: три единицы, четверка идет по порядку, две семерки, девять.

— А эти, — Полтава открыл вторую пирамиду и показал на четыре АКС-74, - комбата и управления батальона. Заступишь на дежурство, в течение своих суток наведи тут порядок. Видишь, какой тут бардак? Заодно почистишь эти четыре автомата. Ночь длинная.

Я осмотрелся еще раз. Две не комнатушки даже, а каморки размером полтора на полтора метра, где втроем уже было бы тесно, были завалены тем, что взрывается или стреляет. И никому до этого не было дела. Если бы в Союзе наш ротный увидел бы в оружейке хоть один патрон, закатившийся под пирамиду, хоть капсюль от него то…

— Иди, готовься, принимать наряд.

— Сань, а как его принимать?

— Да очень просто: выйдешь вечером на развод, вернешься с него, возьмешь у Кравцова ключи и повязку, а вечером после отбоя доложишь дежурному по полку.

— А чего ему докладывать?

— Скажешь, что происшествий не случилось. Взвод отдыхает. По списку во втором взводе связи и втором БМП — восемнадцать человек. Трое в наряде. Пятнадцать спят. В госпитале, медпункте или командировке никого нет.

— Понял. А для чего?

— Ну, во-первых, чтобы не поднимали тревогу, что солдат убежал, а во-вторых, дежурный по полку составляет раскладку на следующий день. Ты хочешь, чтобы завтра в столовой нам чего-нибудь недодали?

Я этого не хотел.

К шести часам вечера я, прицепивши штык-нож к ремню, вышел строиться на плац. Караул уже стоял на правом фланге, подтягивались и внутренние наряды. Дневальными со мной заступали Нурик и черпак Курин, тот самый, который вчера ободрил меня в столовой за ужином. Курина звали тоже Сашей. Рядом со мной в первую шеренгу встал Рыжий со своими дневальными.

— Ну, что? Началась служба? — весело спросил он.

— Началась, — кивнул я в ответ, — я сегодня первый раз дежурным заступаю.

— А я какой? Не ссы. Не мы первые, не мы последние.

— Это да, — согласился я с ним.

Дежурным по полку заступал старший лейтенант Лаврушкин, любимый всем полком за свое чувство юмора и за то, что не «застроил» ни одного солдата. Ему не было необходимости это делать: в мотострелковом полку он командовал взводом химической защиты аж из трех человек: он сам, его заместитель и водитель БРДМки. Ввиду малочисленности вверенного ему личного состава служба его была медом и он ходил по полку всегда готовый пошутить, подколоть или посмеяться чьей-то шутке. У него даже усы были какие-то несерьезные — светлые, «а-ля гусарский эскадрон». Помдежем шел лейтенант Плащёв, которого за глаза звали «Палачев» и неизвестно за что. Может, за характер?