Андрей Загорцев - Рота морпехов

Боевик криво ухмыльнулся, резон в словах офицера морпеха был, да к тому же он дал слово, иногда слово данное в таких обстоятельствах много значит..

Грязные как черти с красными от усталости глазами, поддерживая раненных, моряки выстроились вдоль обрывов. Булыга слово держал от тропинки наверху прибыли разведчики Степного и выстроились, задрав стволы автоматов вверх, на фланге второго взвода. Вова все порывался, что то спросить ротного но тот хмуро молчал и оживился когда очнулся Ануфриев, шепнул ему пару слов на ухо и зачем то дал многозначительного пендаля связисту пытавшемуся то же вылезти посмотреть на уходящих боевиков…

Ротный и полевой командир стояли возле воронки, друг возле друга и молча наблюдали как уходят в русло ручья боевики. Взгляды с обеих сторон могли прострелить любого насквозь. Боевики заросшие щетиной до самых глаз, скрежетали зубами, держали автоматы и пулеметы стволами вверх, помогали идти раненным. Возле ручья, у кучки камней стоял Кошкин, в некогда роскошном кожаном плаще, все с теми же нелепыми но весьма удобными абверовскими очками на грязном измазанном кровью лбу. Кошкин держал на плече любимый ПКМ ротного и угрюмо пялился на боевиков зыркающих из подлобья на него и двух матросов за его спиной. Боевики прошли все, немного их осталось, но матросов осталось намного, в несколько раз меньше. Амир передал две запаянные в целлофан пачки Булыге. Морпех надрезал упаковку проверил содержимое.

То, что надо настоящие..

— Я слово держу, — буркнул боевик.

— Я тоже, иди догоняй…

Амир обернулся на ротного, посмотрел и с вызовом признес:

— Ну, хоть и держишь, но все таки сам себя считаешь предателем, я по глазам вижу..

— Иди, хватит мне тут воспитательную работу вести..

На следующий день с утра была солнечная погода. Пара вертолетов МИ-8 под прикрытием «двадцать четверок» прошла над лощиной. Степной выпустил в воздух ракету, наземных сигнальных патронов не было. Вертушки пошли на второй заход, Моряки замахали руками, а матрос Кошкин выпросивший у Степного потрепанный фашистский флаг, с базы диверсантов и насадивший его на сучковатую палку, начал изображать болельщика на стадионе размахивая им из стороны в сторону..

Первыми рейсом отправили раненных и убитых, фельдшер прибывший вместе с комбатом Перегудовым занялся раненным Ануфриевым и пообещал, что майор будет жить…

Комбат сидел рядом с ротным на поваленном бревне и курил в кулак с удивлением посматривая на Кошкина с пулеметом расположившегося неподалеку. Матрос в радостном упоении вскрывал банки из сухпая, раскочегаривал спиртовку и подначивал связиста, который с наслаждением смоктал сигарету без фильтра.

— Что, с рукой, — кивнул на перевязь Перегудов.

— На вылет, пальцы мерзнут, сразу предупреждаю кость не задета в госпиталь не поеду! Командир охранение давай снимем как только «зеленый» на посадку зайдет, бежать им недолго в пяток минут обернутся..

— Хорошо, я тебя понял, так все таки ты выпустил банду..?

— Да прямо говорю, выпустил за баксы, все равно бы при последней попытке они бы нас всех положили тут без вариантов..

— Да, понял я тебя, прекрасно, пока лампасных «спортсменов» расшевелил, да и то с такими опасками, наставлениями и тупыми инструкциями, что блевать хотелось., теперь и меня и тебя крайними сделают..

— Бля командир, баксы бы эти на наших погибших раскинуть и раненных, ведь один хрен уплывут неизвестно куда и кому.

— Я знаю, но придется отдать иначе не дай бог какая крыса узнает все, пиши пропало… и станем мы реальные продажные шкуры.

— Угу, предатели… — сказал Булыга и чему то улыбнулся, — но командир я слово дал я его и сдержал..

Полевой командир, двигавшийся в ядре колонны, все таки понял, что офицер морпех сдержал свое слово. Ни один из его моряков ни сделал ни выстрела. Офицер был уверен в своих людях и знал, что говорит. Людей он своих спас, слово данное боевикам сдержал.

Командир разведывательной группы специального назначения слово никому не давал, а место для засады с применением минно-взрывных средств, да еще в узкой теснине горного ручья подобрал идеально. Весь бой, занял буквально десять минут. Подрыв мин направленного действия с обоих сторон, кинжальный огонь двух пулеметов в упор и из колонны отступавших боевиков никто не вырвался.

— Классика! — произнес капитан и довольно почесал нос. Потом махнул и досмотровая подгруппа выдвинулась вниз осторожно переступая по камням..