— Очень напуган. А когда был арестован мой отец, он потребовал, чтобы я немедленно уходила на Запад.
— Извините за нескромность, но, видимо, у вас с Шокманом были какие-то отношения…
— Он за мной ухаживал.
— А вы?
— Я любила другого человека. Советского офицера.
— Вот как! — Хауссон пристально всмотрелся в Посельскую. — А Шокман знал об этом?
— Все знали. Я не скрывала. А от этого посыпались беды и на моего друга, русского офицера.
— А именно?
— Утром того дня, когда я ушла на Запад, ко мне в институт прибежал сослуживец моего друга, тоже советский офицер. Он сказал, что у моего друга крупные неприятности на службе. Арестованы какие-то люди, с которыми он будто бы был связан. Офицер больше ничего рассказать мне не мог и только передал вот эту записку…
Наташа вынула из-за обшлага кофточки аккуратно сложенную бумажку и протянула ее Хауссону. На листке из блокнота торопливо по-немецки было написано следующее:
“Дорогая Ани, у меня очень серьезные неприятности. Настолько серьезные, что я умоляю тебя, во имя нашего счастья, сегодня же уйти на Запад. Обо мне узнавай там же, в комендатуре. Если эта записка дошла до тебя, того, кто ее принес, поблагодари за то, что он верный друг — мой и твой. Скоро увидимся. Целую крепко. Твой Михаил”.
— О-о! Это очень интересно! — прочитав записку, сказал Хауссон. — Видимо, нужно понимать так, что он тоже перейдет на Запад?
— Я тоже так поняла.
— Хорошо. Какое звание у вашего друга?
— Капитан. Капитан Скворцов.
— Где он служит?
— Этого я не знаю. Мне известно только, что он работает в штабе.
Посельская прекрасно видела, что Хауссон все хуже владеет собой и уже почти не старается скрывать, насколько интересно и важно для него все, что он слышит.
— Как вы думаете, когда он может прийти? — нетерпеливо спросил майор.
— Принесший записку офицер сказал, что в субботу у них будет какое-то партийное собрание, на котором решится судьба моего друга.
Хауссон беспокойно отодвинул и снова придвинул к себе стоявшую на столе пепельницу, вынул сигарету, подержал ее и, не закуривая, бросил в пепельницу.
— Разрешите последний и опять нескромный вопрос. У вас с этим офицером отношения… достаточно серьезные?
Посельская покраснела:
— Да.
— Простите, — поспешно произнес Хауссон, — но мы должны знать и это.
Субботин явился в комендатуру за полночь. Разговаривая с дежурным офицером, он заметно нервничал, но это не помешало ему увидеть, что его здесь ждали. Не успел он заполнить регистрационную карточку, как в комендатуру прибыл майор Хауссон.
Он зашел в комнату дежурного офицера, спросил, не звонили ли ему по телефону, и, бросив мимолетный взгляд на Субботина, вышел.
Да, это был Хауссон. Субботин сразу его узнал.
Вскоре Субботина провели в другую комнату. Здесь Хауссон встретил его у двери.
— Вы поступили правильно, капитан Скворцов. — Майор обнял Субботина за плечи и повел его к креслам. — Садитесь. Я рад первым приветствовать вас под сенью законов, утверждающих истинную свободу человека.
— С кем имею честь разговаривать? — настороженно спросил Субботин.
Хауссон засмеялся:
— Не нужно так официально, капитан! Скажем так: я тот человек, которому Анна Лорх нашла возможным доверить некоторые ваши тайны — не все, конечно.
— Где она? — быстро спросил Субботин.
Хауссон посмотрел на часы и подмигнул:
— Сейчас она, наверно, крепко спит в своей гостинице, где будете жить и вы. Но мы мужчины и к тому же люди военные. Нам придется еще пободрствовать. Готовы ли вы ответить на несколько вопросов?
— Пожалуйста, — устало произнес Субботин.
— Чем для вас окончилось партийное собрание?
— Меня исключили из партии. Впереди — отправка на родину.
— Какие обвинения вам были предъявлены?.. Только, пожалуйста, поточнее.
— Несколько обвинений: дружба с немкой Анной Лорх, будто бы связанной с какими-то арестованными заговорщиками. Это — главное. Потом спекуляция в западной зоне.
— В действительности это тоже было? — быстро спросил Хауссон.
— В какой-то степени да. — Субботин усмехнулся. — У меня, например, намечалось солидное дело с вашим полковником, по фамилии Купер.
— Купер? — переспросил майор.
— Да…
Хауссон записал фамилию.
— Ну, и наконец, как всегда у нас в таких случаях бывает, повытащили на свет божий все, что было и не было. И какое-то пьянство с дракой, и грубое обращение с подчиненными, и недобросовестная работа. Но все это ерунда.
Читать дальше