Антон Кротков: Последний вираж штрафбата

Самый результативный германский летчик Второй мировой войны Эрих Хартман после того, как попал на фронт, долгое время служил лишь обузой для своих ведущих, несколько раз совершал вынужденные посадки из-за потери ориентировки. Хайнца Бэра сбивали 18 раз! Одного из лучших асов «Битвы за Британию» Гельмута Вика руководство летной школы сочло «не полностью сформировавшимся как личность». В его личном деле даже появилась запись: «Маловероятно достижение данным курсантом среднего для обучаемых пилотов уровня». Тем не менее за свою последующую короткую боевую карьеру, продолжавшуюся всего один год (до гибели аса), Вик успел сбить 56 французских и британских самолетов. Феноменальный результат!

Какое-то время подобные примеры действительно служили Игорю утешением. Как и инструкторы, он тоже с надеждой ждал от себя прорыва. А пока в качестве кредита под будущие успехи принимал благожелательные отзывы учителей по пилотированию и воздушной стрельбе. Преподаватели теории тоже не хотели замечать скромных способностей курсанта и авансом ставили ему пятерки.

Но постепенно росло разочарование в самом себе. И по мере того как Игорь осознавал, что обладает весьма средними профессиональными способностями, громкая слава родителя начинала тяготить и даже раздражать молодого человека. Сын начал завидовать отцу. А зависть посредственности по отношению к таланту всегда порождает озлобленность. И родственные связи тут редко идут в счет. Игорь чувствовал себя обманутым. Отец обязан был разглядеть в нем бездаря и отговорить от выбора этой профессии. Но вместо этого еще мальчишкой Игорь десятки раз слышал, как, посмеиваясь, отец говорил про себя, что у него лучшая в мире работа, ибо то, чем он ежедневно занимается, похоже на катание с русских горок, только в сто раз круче. Естественно, Игорь с ранних лет видел себя в будущем только летчиком-истребителем.

Так гениальный отец, сам того не желая, уготовил своему отпрыску печальную участь вундеркинда, внезапно потерявшего свой золотой голос. Ты выходишь на сцену, перед тобой полный зал публики, дорого заплатившей за возможность услышать божественное пение. А из твоего горла вдруг вырывается какое-то пошлое кукареканье.

Юноша все чаще ощущал себя в похожей роли. Он видел, как все ждут от него чего-то экстраординарного. Еще бы! Сын лучшего неофициального аса советских ВВС не может оказаться серым середнячком. Такое отношение быстрее самого махрового блата до определенного момента открывало перед Игорем все двери. Но ведь асом по блату не станешь! Про то же, что природе свойственно отдыхать на потомках гениев, все почему-то забывали.

Вот и в элитный полк асов Нефедова, скорее всего, направили в уверенности, что среди лучших из лучших перспективный парень быстро себя покажет. Знаменитая фамилия стала для лейтенанта лучшей рекомендацией и пропуском в эскадрилью, занимающуюся демонстрационными полетами. Вообще-то сюда брали только опытных пилотов с квалификацией не ниже первого класса, имеющих за плечами тысячи часов налета. Но для сына знаменитого «Анархиста» было сделано исключение. Он ни дня не пробыл в запасных, а сразу попал в основной состав элитной пилотажной группы, которую в западной прессе за яркую раскраску самолетов называли «красной пятеркой». И Игорь очень старался оправдать такое доверие. Его с детства легко было взять на «слабо». Если кто-то говорил, что этого сделать нельзя, Игорь непременно должен был взять обозначенный барьер, пусть даже ценой разбитого носа или исключения из школы. Как раз в этом их с отцом характеры были схожи.

Да вот напасть: чем больше молодой летчик проявлял усердия, стремясь доказать всем, что может летать не хуже своего прославленного предка, тем чаще совершал непростительные ошибки. В жестких условиях службы в особой эскадрилье асов количество этих ошибок нарастало с невероятной быстротой. Каждый раз на разборе полетов опростоволосившийся новичок виновато кивал головой в ответ на замечания раздраженных партнеров, с плохо скрываемым страхом поглядывая на командира. А тот постепенно накалялся, терпение его заканчивалось. «Сколько можно возиться с этим увальнем! А может, убрать его к чертовой бабушке, — мелькнуло однажды у аса. — Пусть с ним нянчатся в другом месте».

Командир группы гвардии майор Федор Быков готовил своих людей по совершенно лютой программе. У этого мастера имелись собственные взгляды на подготовку пилотов высшего уровня и соответствующие этим представлениям драконовские воспитательные приемы, за которые ему часто доставалось от начальства. Например, майор мог заставить чем-то провинившегося заслуженного офицера несколько часов подряд бегать кросс или отжиматься до изнеможения под крылом своего самолета на глазах всего аэродрома.