Сергей Буренин - Бумеранг Гейдриха

В этот день вся Германия праздновала годовщину Пивного путча в Мюнхене. Во многих местах проводились торжественные собрания, на которых выступали руководители разных рангов. Гитлер выступал в небольшом пивном погребке в Мюнхене, где собрались ветераны движения. Геринг выступал на стадионе перед молодыми членами СС. Геббельс собрал свою аудиторию в драматическом театре. Речи последних двух руководителей рейха транслировались по радио.

В своих речах Геббельс и Геринг обрушились на евреев в свете только что произошедшего убийства фон Рата. «Теперь вы сами видите, — кричал Геринг, — как только мы попросили евреев убрать руки от нашего государства и его экономики, эти бандиты тут же показали свой звериный оскал! Они начали стрелять в нас средь бела дня! А мы до сих пор полны сентиментальности и терпим их на своей земле. Мы разрешаем им есть наш хлеб, ходить по нашей земле, предоставляем им крышу над головой. И вот вам благодарность! Но это им так не пройдет! Нет! За каждую каплю немецкой крови прольется поток еврейской! Эти свиньи должны понять, что всему есть предел! Даже нашему терпенью!» Речь Геббельса отличалась лишь более мягкими выражениями.

Гитлер прибыл к пивному погребку точно в назначенное время. Он вошел туда, как и все, через общий вход, прошел через весь зал, то и дело останавливаясь то около одного, то около другого столика. Пожимал руки своим старым соратникам, справлялся об их жизни, здоровье, вспоминал общих друзей. Речь его была спокойной и полной сентиментальных воспоминаний о былых временах. После речи он извинился, сославшись на государственные дела, пожелал всем весело отпраздновать эту очередную годовщину начала их боевого пути и покинул погребок.

Ровно через двадцать минут после того, как Гитлер уехал из погребка, там раздался взрыв. От взрыва погибло девять человек и около пятнадцати получили ранения. О том, что на Гитлера было совершено покушение, и что он лишь по воле провидения чудом избежал смерти немедленно сообщило радио.

В час двадцать во все штабы и участки полиции и СД начали поступать телетайпные сообщения за подписью группенфюрера СС Рейнгарда Гейдриха. В этих депешах был приказ «обсудить организацию стихийных демонстраций» совместно с руководителями партии и СС. Давались советы, как это сделать:

«…Должны приниматься только такие меры, которые не будут представлять опасности для жизни и имущества немцев (например, синагогу можно поджечь только в том случае, если не существует угрозы, что пожар перекинется на соседние дома).

…Деловые и частные дома евреев могут быть разрушены, но не разграблены…

<���…>

…Полиция ни в коем случае не должна разгонять стихийные демонстрации…

<���…>

…Арестовать можно столько евреев, лучше богатых, сколько их поместится в существующих на месте тюрьмах… После ареста евреев следует немедленно связаться с ближайшим концентрационным лагерем, чтобы препроводить их в этот лагерь в кратчайшие сроки».

К вечеру во всех городах Германии тут и там стали появляться возбужденные кучки людей, они о чем-то спорили, кричали, махали руками. А ближе к полуночи послышался звон первых разбитых стекол.

Но вот вспыхнули пожары, то тут, то там начали раздаваться крики, полные страха и боли. Такого Германия еще не знала.

Рейнгард Гейдрих явился на службу, как всегда, рано, хотя вчера он пришел домой очень поздно, уже ночью, только тогда, когда убедился, что все стихийные выступления проходят точно по плану. День выдался ясным и солнечным. Когда автомобиль группенфюрера проезжал по улицам Берлина, Гейдрих обратил внимание, что все они засыпаны, как снегом, осколками битых стекол. В лучах утреннего солнца эти осколки играли всеми цветами радуги.

— Что натворили, — посетовал шофер, — как бы шины не проколоть.

— Не проколем, — улыбнулся Гейдрих, — Зато, смотри, как красиво. Прямо хрустальный город.

Эта ночь потом вошла в историю Германии под названием «Хрустальная ночь».

Не успев сесть за стол, Гейдрих потребовал сводки происшедшего за ночь в Берлине. Сводки из других городов, скорее всего, еще поступили не полностью.

Когда принесли сводки, Гейдрих взглянул на них и в удивлении присвистнул. Цифры были впечатляющие. За эту ночь в Берлине было уничтожено 815 магазинов, сожжено или разрушено 170 домов, 119 синагог сожжено, 75 полностью разрушено. Было арестовано 20 тысяч евреев. 36 евреев убито и столько же ранено. Среди немецкого населения пострадавших не было.