Сергей Буренин - Бумеранг Гейдриха

— Я всегда говорил, что англичанам не откажешь в здравом уме, — схватился за это Гитлер. — А адмирал меня только что пытался уверить, что все гораздо хуже. Более того, у него совершенно упадническое настроение!

— Возможно, у него просто нет полной информации, — вступился за коллегу Гейдрих. — Абвер всегда делал упор только на военную сторону дела, в политике у него нет таких надежных источников, как у СД. Поставленный вами срок 1 октября вполне реален. И наша цель бескровно получить эти области тоже реальна.

— Но есть еще Россия, — вдруг вспомнил Гитлер, — Литвинов уже неоднократно заявлял, что они вмешаются на стороне Чехословакии.

— Бросьте, — махнул рукой Гейдрих, — Может, Россия и хочет сделать это, но ей этого не позволит Англия. Англии совершенно не нужен еще один конкурент в Европе. Нет, это отпадает.

— У вас, Рейнгард, удивительное умение успокаивать, — слабо улыбнулся Гитлер. — Как бы мне хотелось, чтобы ваши слова оказались правдой!

— Так оно и будет, — рассмеялся Гейдрих. — Я же вам сказал, что к 1 октября мы своего добьемся. После этого о Чехословакии можно уже будет не вспоминать: она лишится 66 процентов своего каменного угля, 80 процентов — бурого угля, 86 процентов сырья для химической промышленности, 80 процентов цемента и текстильной промышленности, 70 процентов электроэнергии и 40 процентов леса. Без немцев и немецких земель она будет бедна, как церковная крыса. Прибавьте к этому то, что в новой Чехословакии будут нарушены дорожное сообщение и связь. Не пройдет и года, как она сама присоединится к нам.

— Нам не нужны чехи, — буркнул Гитлер.

— Ну почему же, мы и им найдем применение, — пожал плечами Гейдрих.

29 и 30 сентября в Мюнхене собралось международное совещания по Судетскому кризису. Судьбу Чехословакии в Мюнхен приехали решать руководители Англии, Франции и Италии. Мнение чехов в этом вопросе никого не интересовало, их пригласили в качестве наблюдателей. О России даже не вспоминали. Во втором часу ночи 30 сентября главы этих государств поставили свои подписи под документом, ставшим известным в истории под названием Мюнхенского соглашения. Документ был подписан в следующем порядке: Гитлер, Чемберлен, Муссолини и Даладье. Соглашение позволяло немецкой армии вступить в Судеты 1 октября и закончить полное занятие области к 10 октября. За этот период чехи должны были эвакуироваться из этого района. Чехи не имели права вывозить из этих районов подвижные составы, локомотивы, продукты, сырье. Даже население должно было оставить там весь свой нажитый скарб. Гитлер одержал очередную победу, не потеряв ни одного солдата.

На территории Европы появилось новое государство — Чехо-Словакия.

Вернувшись домой, Чемберлен свою речь начал словами: «Друзья мои! Во второй раз в нашей истории сюда, на Даунинг-стрит, из Германии прибывает почетный мир. Я верю, что мы будем жить в мире». На другой день «Таймс» заявила, что «ни один завоеватель, возвратившийся с победой, не был увенчан такими лаврами».

В пылу общей эйфории никто не обратил внимания на то, что лорд Дафф Купер, первый лорд адмиралтейства, покинул кабинет и подал в отставку. На обсуждении результата переговоров в палате общин 5 октября Уинстон Черчилль заявил: «Мы потерпели полное и сокрушительное поражение… (здесь его речь была прервана бурей протестов.) Мы находимся в центре грандиозной катастрофы. Путь вниз по Дунаю… дорога к Черному морю открыты… Все государства Центральной Европы и бассейна Дуная одно за другим будут попадать в орбиту широкой системы нацистской политики… которая диктуется из Берлина… И не надо думать, что этим все кончится. Это только начало».

Но Черчилль не являлся даже членом правительства. Это был глас вопиющего в пустыне.

В это утро президент Бенеш в последний раз пришел в свой кабинет. Он сел за письменный стол и попробовал вспомнить о том, какие мысли были у него, когда он впервые вошел в этот кабинет и оказался за этим столом. Но в голову постоянно лезли совсем другие мысли. В этот момент в дверь осторожно постучали, и на пороге появилась невысокая полная фигура. Бенеш сразу узнал полковника Франтишека Моравца.

— Извините, пан президент, я хотел бы сказать вам несколько слов, — сказал Моравец.

— Считайте, что я уже не президент, — тяжело вздохнув, ответил Бенеш. — Я сегодня подаю в отставку и до выборов нового передаю бразды правления генералу Сыровы. Так что, думаю, с вашим сообщением вы либо поторопились, либо опоздали. Меня уже можно считать частным лицом.