Сергей Буренин - Бумеранг Гейдриха

Они пробились сквозь суету коридоров на второй этаж и вошли в довольно просторную комнату. Вся комната была завалена какими-то папками с бумагами и фотографиями. Посередине всего этого хаоса стоял невысокий сухощавый мужчина с наметившимися залысинами. При виде эсэсовского генерала он вытянулся по струнке.

— Разрешите представить вам полковника Ронге, — сказал Шелленберг, — бывшего начальника военной австрийской разведки. Полковник хотел бы работать под нашим руководством.

Гейдрих осмотрел полковника с головы до ног своими холодными голубыми глазами.

— Ну что же, полковник, — наконец сказал Гейдрих, — считайте, что вы у нас работаете и поступили в распоряжение штурмбанфюрера Шелленберга. О вашем звании и должности я скажу вам позже, по результатам вашей работы.

В это время дверь в комнату открылась и на пороге появился рейхсфюрер Гиммлер в сопровождении высокого, крепкого телосложения, человека с грубоватым лицом.

— Здравствуйте, Рейнгард, а я уж начал беспокоиться, не случилось ли с вами что по дороге, — поприветствовал Гейдриха Гиммлер, — Что-то вы не очень спешите к лаврам первой победы.

— Это еще не победа, а только стартовая дорожка к ней, — в тон ему ответил Гейдрих.

— Я хочу представить тебе нового командира СС и полиции области Дунай Эрнста Кальтенбруннера, — сказал Гиммлер, подталкивая в спину вперед своего спутника. — Ты, наверное, уже слышал о нем. Это он отдал приказ арестовать австрийское правительство.

— Наслышан, наслышан, — произнес Гейдрих, с улыбкой протягивая руку Кальтенбруннеру. — Очень рад личной встрече.

— Эрнст обратился ко мне за помощью, — продолжал Гиммлер. — Он хочет по горячим следам устроить здесь большую чистку и просит моего содействия в получении составов для отсылки арестованных в концлагеря.

— Веселая встреча, — улыбнулся Гейдрих, — один еще на пороге сообщает, что все единогласно в восторге от присоединения, а другой — заводит разговор о составах для арестантов.

— Конечно; большинство населения давно ждало этого, — заговорил Кальтенбруннер низким голосом, — в особенности немцы, но есть и открытые противники, которые могут перейти к активным действиям.

— Я все понимаю, — посерьезнел Гейдрих, — но, господа, у нас не туристическая фирма, чтобы возить их из Австрии в Германию. В Германии и без этого достаточно всякой дряни. Надо создать концлагерь здесь.

— Я об этом думал, — сразу же согласился Кальтенбруннер, — но для строительства нужно время, а основную массу самое лучшее было бы арестовать сейчас, в переходный период.

— Ну вот, соберите их, и пусть они сами займутся собственным обустройством. Евреи, захватившие Россию, давно уже пользуются этим методом и, насколько мне известно, отказываться от него не собираются. Так что вам будет достаточно огородить участок колючей проволокой и поставить вышки. Но не жадничайте с участком: не сделайте его слишком маленьким.

— А Рейнгард прав — это самый простой выход из положения, — заулыбался Гиммлер, — И как он нам с вами сразу не пришел в голову!

— Мы так и сделаем, — согласился Кальтенбруннер, — У меня даже и местечко на примете есть, Маутхаузен, это на берегу Дуная, недалеко от Эмса.

— Чудное местечко для проживания, — засмеялся рейхсфюрер. — Ну вот, один вопрос ко всеобщему удовольствию решили. Пойдемте с нами, Рейнгард, я бы хотел познакомить вас еще кое с кем из нового австрийского правительства. Кстати, а где ваш пресловутый Мюллер? Завтра сюда прибудет Гитлер, и надо будет позаботиться о безопасности.

— Мюллер завтра и прибудет, у него есть кое-какие дела в Берлине, а пока этим займется штурмбанфюрер Шелленберг, — Гейдрих повернулся к своему подчиненному: — Не затягивайте с документами: грузите и отправляйте их в Берлин, там разберетесь, если надо, возьмите с собой полковника Ронге, но сделайте это до того, как здесь появятся люди из абвера.

17 марта 1938 года министерство иностранных дел Советского союза направило в Англию официальное предложение провести под эгидой Лиги Наций совещание по обсуждению агрессивной политики Германии. На следующий день пришел по-английски вежливый отказ.

24 марта, выступая в палате общин, лорд Чемберлен пояснил: «Такие действия неизбежно приведут к тому, что усилится тенденция к образованию групп государств … что само по себе враждебно перспективам мира в Европе». Очевидно, в оси Рим — Берлин — Токио, или в «Антикоминтерновском пакте» (Германия, Италия, Япония) английский премьер-министр эти три страны за государства не считал.