Сергей Буренин - Бумеранг Гейдриха

Все шестеро приглашенных уже получили директиву, подписанную фельдмаршалом фон Бломбергом с грифом «Совершенно секретно». Директива начиналась словами: «Несмотря на факты, указанные в директиве ниже, неустойчивое политическое равновесие в мире, не исключающее неожиданных инцидентов, требует постоянной готовности вооруженных сил Германии к войне <���…> чтобы быть в состоянии использовать военным путем политически благоприятные условия, если таковые возникнут. Подготовка вооруженных сил к войне должна вестись в течение мобилизационного периода 1937/38 года в соответствии с изложенными соображениями». Далее Бломберг разъяснял возможные варианты развития событий:

«1. Война на два фронта при сосредоточении главных усилий на Западе (ситуация „Рот“).

2. Война на два фронта при сосредоточии главных усилий на Юго-Востоке (ситуация „Грюн“)».

В первом варианте рассматривалась возможность внезапного нападения Франции на Германию. Во втором — война на Востоке могла начаться с внезапной операции против Чехословакии с целью упредить нападение превосходящих сил вражеской коалиции. Министерству иностранных дел предлагалось заранее подготовить необходимые материалы, чтобы оправдать последнюю акцию с точки зрения международного права.

Министерству иностранных дел предлагалось так же провести «особые меры подготовки» в трех других вариантах:

«1. Вооруженная интервенция против Австрии (операция „Отто“).

2. Военные конфликты с красной Испанией (операция „Рихард“),

3. В войне против Германии участвуют Англия, Польша и Литва (расширенный вариант операций „Рот“ и „Грюн“)».

Всем было понятно, что инициатором этой директивы является отнюдь не Бломберг и что идея ее зародилась здесь, в рейхсканцелярии. Сейчас все стояли и ждали, что получат какие-то разъяснения на этот счет. Наверное, больше всех других этой директивой был возмущен барон Константин фон Нейрат: она не оставляла камня на камне от той внешней политики, которую с таким старанием и любовью планировал и уже проводил в жизнь министр иностранных дел.

Никакого восторга эта директива не вызывала и у фон Бломберга, хотя он и являлся ее автором, и у фон Фрича: они оба считали, что армия к большой войне еще не готова и для такой подготовки потребуется гораздо больше времени и сил. Доктор Редер прекрасно понимал, что если германский флот на данный момент и может нейтрализовать польский флот в Балтийском море и обеспечить безопасное сношение с Пруссией и Швецией, то до флотов Англии и Франции ему еще очень далеко. Учитывая все это, вся группа находилась в очень мрачном настроении.

Ровно в 16 часов 15 минут двери кабинета распахнулись, и всех приглашенных впустили в кабинет. Кабинет рейхсканцлера отличался изысканной простотой — массивный резной письменный стол, книжный шкаф и несколько стульев, все старое, добротное, роскошное. В углу стоял большой глобус на красивой, тоже резной подставке, но изготовленный уже, очевидно, в недалеком прошлом.

Эта встреча продлилась вплоть до половины девятого вечера.

Говорил в основном Гитлер.

— То, что я сейчас скажу, плод моих долгих размышлений за четыре года пребывания у власти, — начал он, — Суть всего этого так важна, что в случае непредвиденных обстоятельств я прошу считать это моей последней волей. Суть всей германской политики должна заключаться в том, чтобы беречь и преумножать расу. А здесь вопрос в первую очередь упирается в пространство. Немцы имеют право на большее пространство, чем другие народы. Но это должна быть земля не где-то там, за морями, а здесь, в центре Европы. Для Германии вопрос стоит так: немецкая земля должна находиться там, где Германия может достичь наибольшего успеха наименьшей ценой.

Говоря о сохранении расы, — продолжал фюрер, — мы не должны забывать и о тех десяти миллионах немцев, которые проживают в приграничных странах. Эти наши братья по крови терпят оскорбления и унижения и всей душой надеются на нашу помощь. Но нельзя забывать, что это еще и огромный интеллектуальный и физический ресурс.

Далее Гитлер обрисовал политическую позицию каждой из европейских стран. Соединенные Штаты он рассматривал не иначе как грязную еврейскую лавочку, о которой не стоит и говорить, хотя Англия и Франция могут воспользоваться этой лавочкой как арсеналом. Главными врагами Германии он считал Англию и Францию, на которые он и делал основной упор.

Фон Нейрат, фон Бломберг и фон Фрич попробовали несмело возразить, но тут же были резко оборваны. В половине девятого все приглашенные в мрачном молчании покинули кабинет. Всю дорогу домой фон Нейрат обдумывал случившееся, а уже дома почувствовал острую боль в сердце и вызвал врача. Сомнений у него не было: это начало второй мировой войны, и Германия непременно ее проиграет.