Пьер Гийота - Могила для 500000 солдат

— Господин генерал, ваш завтрак накрыт.

Генерал поднимает голову, проводит рукой по члену мертвого светловолосого солдата:

— Вот мой завтрак.

И он погружает голову между ляжек солдата.

— Господин генерал, священник вас ждет.

— Пусть уходит, Бог подо мной.

Кмент видит зайца, бежит за ним, швыряет в него камни; один из камней попадает в голову, заяц падает на песок, Кмент оглушает его ударом кулака. Заяц дергается, перебирает лапами в воздухе. Кмент разжимает его челюсть, раздирает ее, вырывает язык, съедает его, сидя на песке под высоковольтными проводами; вокруг блестят насекомые. Кмент слышит голос, выплевывает заячий язык, взбирается на скалу, прячется, скорчившись, зад раздирают колючки; подходит Джохара, Кмент спускается со скалы, подходит к девушке, обнимает ее за талию; травы и камни горят у них под ногами:

— Драга взял меня силой.

— У Бежи есть вертолеты.

Пурпурники пролетают сквозь верхушку кедра, сотрясая ветви:

— Он вернулся к мадам Лулу.

Кмент задирает платье девушки, гладит ее потные ляжки, липкое влагалище.

— Драга — мой брат. Ты не должна плакать. Ложись на песок.

Кмент укладывает Джохару на горячий песок, поднимает голову девушки к восходящему солнцу:

— Смотри на солнце, пока не ослепнешь.

Он ложится рядом с ней, ласкает ее живот, задирает платье до пупа; в тростниках ползают, свистят змеи, их следы переплетаются на белом песке; в глубине долины кричат обезьяны, они прыгают в реку, спариваются в пыльной листве. Кмент ласкает груди Джохары, восходящее солнце сушит и жжет их. Джохара закрывает от жгучего солнца кольцо в губе. Над изумрудным морем поднимается ветер, он впрыскивает в воду фиолетовую кровь, орошает брызгами кусты тамариска, катит кости, куски дерева и веревки по пустынным пляжам.

Молодые офицеры, капитаны, лейтенанты, младшие лейтенанты в полдень собираются у погреба, в котором заперт Ксантрай, они клянутся убить генерала и разогреть сердце войны. Ксантрай стонет, лежа в крови Тивэ.

Генерал этим утром купается в море; сопровождающие его десантники ласкают его в теплой воде.

Солдаты смотрят на молодых офицеров, жуют резинку, пожимают плечами; другие спят на своих тюфяках, орущие транзисторы опрокинуты между ног. Джип губернатора рассеивает солдат и офицеров; губернатор выходит из машины, поднимается по лестнице КП, толкает дверь пустого кабинета; в маленькой смежной комнате на кровати он находит голого до пояса генерала; расстегнутые штаны и стоящий член склонившегося над ним солдата скользят по его животу:

— Ваше превосходительство, какая приятная неожиданность!

Генерал, произнося эти слова, сплевывает сперму солдата; солдат нагнул голову и смотрит на губернатора из-под мышки:

— Генерал, вы смещены со своего поста. Приказ пришел из метрополии. Я арестую вас до решения военного совета.

— Мои солдатики взбунтуются, я хорошо кормлю их, я их люблю, я — их жена, их невеста. Правда, Вильдфрай?

Генерал целует солдата в губы, губернатор смотрит на висящее на умывальнике полотенце, измазанное спермой и слюной; солдат переваливается через генерала, укладывается рядом с ним, генерал ласкает его твердый член, торчащий из ширинки; губернатор выходит, генерал переваливается на солдата:

— Вильдфрай, он увидел полотенце, как припухли твои губы! Красив ли я? Не двигайся, я хочу сохранить твой пот на моей коже; твой член встает между моими ляжками, как солнце между двумя холодными реками. Красив ли я? Лижи мой соленый пот; твои веки тают под моими губами; жить на твоем животе, есть, спать, пить, ты держишь мой член, я — твой, поток моей спермы блестит в лунных лучах на твоем животе; я вижу цепочку на твоей шее, браслеты на твоих запястьях, на твоих лодыжках, на твоих ляжках, цепочку на твоем члене; мой язык лижет твои стриженые волосы, приглаживает ресницы и брови, волосы в паху и подмышками; по улице проходит вереница рабов; с тяжелым сердцем оглядывают они незнакомую страну и эту площадь, куда их привели на заре и поставили в начерченные мелом прямоугольники; и ты дрожишь подо мной, ты узнаёшь их запах и мольбы; в тени мои губы ищут твой рот, но ты отворачиваешь голову от моего лица; твой живот скользит и вздымается подо мной; я беру твою голову ладонями, прижимаю ее к своим губам, я давлю своим телом на твой живот, на твои ляжки, ты стонешь, твоя голова поворачивается к окну, к восходящему солнцу; по прилавкам мясников скользит легкий бриз, прогоняя запах разлагающейся плоти; торговец кричит; набедренные повязки, лохмотья, колпаки твоих братьев дрожат на ветру, таблички бьют их по груди; ты вырываешься, звенят твои кольца и браслеты, но мой пот понемногу заливает их; по мере того, как поднимается в небе солнце и пустеют начерченные мелом прямоугольники, ты успокаиваешься в холодном поту, ты засыпаешь, теперь я могу разбудить тебя одним движением бедер и, лежа на твоем животе, приказать тебе любить меня, напрячь твое сонное дрожащее тело…