Андрей Орлов - Черный штрафбат

«Впрочем, какой еще адрес? — сообразил он немного позднее. И почувствовал, как ревнивая злоба вытесняет тоску. В одном соединении служим — по крайней мере, пока. Неужели не найдет в не таком уж обширном контингенте нужного человека? Или не разведчик он уже? Ладно, посмотрим, кто кого, — думал Зорин. — Не впервые квасить морды офицерские, разберемся, что за фрукт такой…»

Приближение самолетов конечно же проморгали. Два «хенкеля» стремительно вынырнули из-за леса и устремились, теряя высоту, навстречу колонне. Как снег на голову! Казалось, летели прямо на штрафников. Совсем близко — он видел неподвижное лицо пилота в огромных очках.

— Воздух! — сорванным голосом крикнул кто-то, когда уже и без слов все было понятно.

— Рота, в поле!!! — заорал Тучков.

Солдаты разлетались как голуби, кубарем катились с откоса, бежали в высокую траву, падали, отползали, вставали на корточки, бежали дальше. Когда трассиры понеслись навстречу дороге, штрафников там уже практически не осталось — только грузовики, пара танков, полевая кухня… Пули вспахивали проезжую часть, пыль вставала до небес! Момент для налета был выбран идеально — чистое поле, до ближайшего леса, синеющего где-то впереди, не менее километра. Снаряд из подкрыльной пушки взорвался рядом с полевой кухней. Возница успел «десантироваться» в водоотводную канаву, а лошадям не повезло, взорвались вместе с кухней (а ведь обед кому-то везли, — машинально подумал Зорин, закрывая голову руками). Разорванный фрагмент стального бака ударился о броню танка, свернул гусеницу — автоматчиков на броне уже не было, успели попрыгать. Танк завертелся посреди дороги, как подбитая муха. Две тени пробежали по полю — самолеты с крестами на фюзеляжах с ревом пронеслись низко над дорогой. Казалось, остановись они на мгновение, и можно камнем добросить…

— Рассыпаться в поле! — кричал ротный. — Всем рассредоточиться, лежать! Сейчас обратно пойдут!

Взводные дублировали приказ — в меру понимания и страха. Орали что-то слезное и призывное. Штурмовики развернулись по широкой дуге километрах в трех от места налета и понеслись обратно — практически рядом, как на параде, издевательски покачивая крыльями.

— Эх, два брата-акробата, мать их… — давясь травой, хрипел Игумнов. — Ну, держись, мужики…

Одного не учли фашистские летчики — в кузове грузовика, попавшего под обстрел, имеется спаренный зенитный пулемет. От паники первых мгновений налета уже оправились, подготовились к стрельбе, и когда штурмовики с пронзительным ревом пронеслись над головой, открыли огонь. Сноровка у стрелка была — долбил уверенно. Данный участок местности фашисты уже не обрабатывали — подались в голову колонны, где добыча представлялась интереснее — грузовики, набитые солдатами, мотоциклисты на М-72. И теперь уже на другом конце поля пыль вставала столбом, ухали взрывы, летела земля, и снаряды превращали проезжую часть в рваную стиральную доску.

И все же зенитчик добился своего! Пусть с задержкой, но достал самолет! Тяжелые пули догнали штурмовик, перебили хвост. Самолет задымил, начал болтаться из стороны в сторону. Летчик пытался удержать его от крена, но самолет без хвоста, как правило, не летает. Он качался как на качелях, отвалил в сторону, начал выделывать какие-то сложные пируэты. Выпрыгнуть с парашютом у пилота возможности не было — о землю бы разбился на такой смешной высоте. Удержать машину он тоже не мог, самолет закувыркался, рухнул на кромке леса, и густой черный дым повалил в небо.

Штрафники восторженно завыли. Второй штурмовик скрылся за лесом.

— Молодец, парень! — загалдел народ, потихоньку выбираясь из травы.

Зенитчик в кузове полуторки смущенно улыбался, прижимал руки к груди, отвешивал театральные поклоны.

— Улетел, — вынес экспертное заключение рядовой Щукин, присланный в штрафную роту с аэродромной базы, где служил в ремонтной бригаде. — Всё отстрелял, нет у него больше ни патронов, ни снарядов.

— Эй, рота, подъем, чего разлеглись?! — загрохотал старший лейтенант Тучков. — Не на пляже, чай! Выходи на дорогу, стройся в колонну по два и бегом марш — до леса! Хотите, чтобы еще прилетели?

Исполняли приказ как никогда быстро. Бежали, топая сапогами, вдыхали тяжелую пыль, обливались потом. Огибали воронки от снарядов. Задыхались «не спортсмены», а таковых здесь было подавляющее большинство. Невольно косились по сторонам на последствия авиационного удара. Пехотинцам регулярной армии и танкистам досталось больше, чем штрафникам (у штрафников — невероятно — ни одного погибшего). В кузов грузовика загружали тела убитых автоматчиков — к счастью, погибших было немного, не сорок первый год. У кабины взорванной полуторки сокрушался лишившийся своей любимой игрушки водитель — сидел на коленях, размазывал слезы. Солдатик с сумкой мед-брата перевязывал раненого пехотинца — того контузило, он качал головой, как болванчик, тупо пялился в пространство. Второй медбрат подсаживал в кузов еще одного раненого. Зорин почувствовал, как горькая желчь встала у горла. Острый еж сдавил гортань, дышать стало нечем. «Газик», покрытый слоем пыли, застыл под углом в кювете. А чуть сзади посреди дороги красовалась воронка от снаряда глубиной не меньше полуметра. Джип уже проехал, когда рвануло…