А. Поздняков - Антивоенный синдром или Преданная армия

В качестве оппонента упоминается один человек — контр-адмирал О. Ерофеев, командующий флотилией. Но его доводы не только не приводятся, но весьма эффективно девальвируются априори.

Можно ли при таком раскладе сил говорить о всесторонности и объективности исследований автора, который, по его словам, пытается разобраться в этой весьма непростой ситуации уже более полугода?

Впрочем, хоть и мимоходом, но вынужден был сказать А. Емельяненков следующее: «Тогда с другого конца стола (речь идет о совещании в ЦК, куда были приглашены и те, кто проектировал первую глубоководную лодку, и кто ее строил, кто на ней плавал, кто участвовал в последнем походе. — Авт.) посыпались упреки в адрес конструкторов и строителей: здесь не учли, там недосмотрели. Получалось — не боевой корабль, а изъян на изъяне… Говорили это командиры атомоходов, и была в их словах своя правда. Конструктивные недостатки, отказы оборудования на подводных лодках все чаще стали давать о себе знать…»

Правда командиров кораблей заслуживает того, чтобы на ней остановиться подробнее. А. Емельяненков мимоходом коснулся этой проблемы, продолжая линию «Комсомольской правды» на обвинение в недостаточной выучке личного состава. Однако справедливость требует приоткрыть завесу и над другой стороной — конструктивных и технических недостатках материальной части, которые обусловили и причину аварии, и ход ее дальнейшего развития.

Не первый год флот получает корабли, которые не отвечают утвердившемуся в нашем представлении имиджу совершенной, безупречной, высшего качества боевой техники.

Здесь, думается, уместно привести слова академика А. П. Александрова, рассказывавшего в моем присутствия о создании нашей первой атомной подводной лодки, получившей впоследствии наименование «Ленинский комсомол»:

— Договорились, что лодку флоту сдаем не просто, а в опытную эксплуатацию. Это была страшная тяжба, чтобы найти такую формулу, по которой флот согласился бы принять первую лодку.

Участвовавший в этой беседе главнокомандующий ВМФ адмирал флота В. Н. Чернавин заметил:

— Анатолий Петрович, вы, видимо, эту формулировку «в опытную эксплуатацию» ввели с легкой руки. До сих пор существует такая передача кораблей. Самые плохие корабли у нас так сдаются. Когда у строителей горит план, все возвращаются к этому термину.

К чему еще один участник той беседы, бывший министр среднего машиностроения Е. П. Славский добавил:

— Первый атомный ледокол у нас Министерство морского флота не принимало, пока наши же товарищи не обкатали все… А вот военные моряки храбро все осваивали.

И продолжают храбро осваивать, испытывая мучения, ибо их трудности промышленность, как правило, не только не облегчает после сдачи кораблей, а еще более усугубляет.

Вот несколько примеров за 1985–1989 годы.

Одна из атомных подводных лодок более половины времени своей службы простояла в ремонте и на доработках. Она была зарекламирована в целом, иск ВМФ Минсудпрому СССР был удовлетворен Госарбитражем СССР. Такая же участь постигла не только эту лодку.

В целях предотвращения аварий из-за несоответствия отдельных элементов электрооборудования техническим условиям в 1989 году запрещена эксплуатация двух кораблей, а еще четыре не могут быть использованы для выполнения задач боевой службы.

За последние годы предприятиям Минсудпрома за поставку некачественной техники на атомные подводные лодки было предъявлено 529 рекламаций с принудительным взысканием штрафов на сумму более 3 млн рублей.

За это же время случилось столько отказов ядерных паропроизводящих установок (ППУ), что стоимость их восстановления обошлась более чем в 10 млн. рублей.

Перечислять можно еще. Но ведь почти каждая неполадка, возникающая на корабле, является предпосылкой к аварии. Наши «плохо обученные моряки», как пытается утверждать «Комсомольская правда», ставятся в таких случаях в те нештатные, то есть не предусмотренные инструкциями по эксплуатации ситуации, когда от них требуются не только умение, навыки, а истинное мастерство, изобретательность, инженерная смекалка и мужество.

«После апрельской трагедии на Северном флоте произошло еще три аварии, — пишет А. Емельяненков. — Но вот что характерно: о последней, декабрьской, руководство ВМФ решило не сообщать в прессу». Раз автора «Подводных течений» это не устраивает, сообщим, что декабрьская авария при испытательном (а не учебном) пуске баллистических ракет произошла не по вине флота, а вследствие все той же низкой надежности испытываемого изделия. И немалый урон, нанесенный акватории моря и прилегающим территориям, флоту приписать никак нельзя.