Николай Наумов - На рубежах Среднерусья

— Генерал Портнов!

Портнов резко остановился. В Генштабе ему сказали, что маршал в командировке, и вдруг… он его узнал.

— Все боевые генералы на фронте, а вы прохаживаетесь по московским улицам.

— Вызван с фронта Голиковым, но, пока решалась судьба, быть мне командиром или нет, навестил жену.

— Она вроде бы у тебя далеко от Москвы?

— Так уж получилось… Первая действительно в Сибири.

— Вторая, видимо, молодка.

— Нет, только пятью годами моложе. Жена погибшего генерала Авилина.

— А, помню… Самоуверенный профессор. Но свое дело знал. Читал его докладную о последнем наступлении немцев на Москву. Довольно точно определил их замысел. Только вот Конев, Буденный и Еременко расценили его докладную как ученую бумажку, пригодную для известных нужд. На какую же должность вас посадили?

— Помощника командующего Центральным фронтом по особым поручениям. Можно сказать, главным пожарным по опасным ситуациям.

— Обиделся?

— Чуть-чуть. Мне интересно и полезно повариться в верхах.

— Правильно рассудил. Когда на фронт?

— Машину выделили. Сегодня и подамся в путь.

— Предлагаю лететь со мной. В четырнадцать часов быть на Центральном аэродроме.

— Благодарю, товарищ маршал, за предложение.

— Тогда до встречи.

Как и положено по субординации, Портнов приехал на аэродром загодя. Начальство аэродрома уже ждало маршала. О скором подъезде его известил адъютант — молодой красавец со Звездой Героя на отлично сшитом кителе.

— Майор Михайлов, — представился он Портнову с независимой степенностью. — Маршал проедет прямо к самолету, можете идти на взлетную полосу.

Едва разношерстная кавалькада машин с Ленинградского проспекта свернула к аэровокзалу, ворота тут же распахнулись, и «ЗИМ», не сбавляя скорости, промчался к самолету.

— Все, кому определено лететь с вами, товарищ маршал, уже заняли свои места, — доложил адъютант.

— А генерал Портнов?

— Прибыл на аэродром, как дисциплинированный лейтенант. Уже в салоне самолета.

— Надеюсь, обошелся с ним не как с лейтенантом? У него же перед «лейтенантом» стоит еще и «генерал».

— Согласно уставу, товарищ маршал.

— Смотри. Геройство хорошо в бою, а в верхах надо вести себя по особым правилам. Изучай их, иначе верну на батальон.

Попрощавшись с сопровождавшими, Жуков легко поднялся в самолет. Подойдя к вставшему Портнову, сказал:

— По прибытии к Рокоссовскому намерен взять вас с собой для поездки по армиям. Познакомитесь с командармами, изучите район предстоящего сражения и при необходимости поможете мне. На полях сражений командиры познаются надежнее.

Самолет, вырулив на взлетную полосу, загудел обоими моторами и, набирая скорость, подался в сторону метро «Сокол». Мягко оторвавшись от полосы, поднялся над домами, новыми, многоэтажными, и деревянными прошлого века. Вскоре взял курс на юг. За Окой адъютант приподнял руку: говорить тихо — маршал задумался. Все умолкли.

Сон в самолете нередко бывал для Жукова единственным временем для отдыха. И ему захотелось хотя бы вздремнуть, но перед мысленным взором возникала Лида. На ее покорном лице увидел то, что не раз возникало в мыслях: а что дальше? Ее задумчивость, порой уклончивый взгляд не были ни укором, ни просьбой, ни, тем более, требованием определить хотя бы ее будущее. Разница в двадцать лет, взгляды тех, кто сопровождал и встречал маршала, в большинстве молодых, спутывали ее ноги, и она проходила мимо них как грешница. Да, что-то надо было менять в отношениях с Лидой, подумал сейчас Жуков. Но что? Конец войны замаячил, как Эльбрус на подлете к Кавказу. Но сколько еще до него!.. Сделать ее маршальской женой? И тут же возникло несколько причин против такого шага. Как расценит его решение Сталин? Как фронтовую жену терпит, а как маршальскую?.. Пока из его военного окружения никто не решился на такой поступок, хотя кое-кто грешит по супружеской части. У Тимошенко как бы не замечал такие грешки, а оступился — и получил ссылку в валдайские болота. Так могут обойтись и с тобой. Пока даешь победы, прощается многое, а случись еще такая неудача, как с «Марсом»? Могут лишить главного для него — победно закончить эту не виданную по трудностям войну. Нет, Сталин еще крепок, он ценит всех, кто помог ему удержаться во главе государства, когда оно затрещало по многим швам. И его не даст в обиду. Тем более что до конца войны еще далеко, а его ум, воля, авторитет в армии еще не раз потребуются для решения стратегических задач.