Войта Эрбан - Беженцы и победители

Солдаты из группы Пешека все это время сидят молча. За них говорит командир. Многие из них выразительно подмигивают политэмигрантам, давая понять, что согласны с ними, но вслух говорить об этом не решаются.

— Вы же совсем не знаете советских людей, — упрекает оппонентов Владя, — а только пересказываете чужие речи, которые вас заставляли читать и слушать в течение двадцати лет. Каких бы различных точек зрения мы ни придерживались, нам всем ясно одно: если бы наше правительство в прошлом году не отказалось от помощи Советов, нам с поручиком Пешеком не пришлось бы тащиться сюда, за сотни километров от родного дома.

Воцаряется тишина.

— Ну вот и поговорили… — Ставинога не торопясь поднимается и принимается отряхивать свой бараний тулупчик.

Народ начинает расходиться. По пути домой мало кто затрагивает политические темы, обсуждают обыденное, но дома разговорам о политике нет конца…

Взаимопониманию между политэмигрантами и легионерами в немалой степени мешал принцип, предписывавший военным держаться как можно дальше от политики. Считалось, что за армию, а значит, и за каждого отдельного ее представителя положено думать политикам. Они и принимали соответствующие решения, а армии полагалось беспрекословно проводить их в жизнь. Концепция правовой и политической преемственности традиций республики Масарика предусматривала, что политические решения принимает совершенно определенный круг политических лидеров, которых официально признали все участники антигитлеровской коалиции.

Определенную роль в изолированности легиона сыграли и личные амбиции тех офицеров, которым война сулила головокружительную карьеру. И вполне естественно, что они ориентировались на официальных политических лидеров, от которых эта карьера зависела.

Не лишена была влияния личных амбиций и политэмиграция. И в ее среде нашлись люди, которых привлекала быстрая карьера. Особенно многообещающие в этом плане перспективы открывались перед эмигрантами, оказавшимися в Англии и во Франции. В Советском же Союзе политэмигранты должны были зарабатывать себе на жизнь трудом, как любой советский гражданин, и ждать того момента, когда начнутся военные действия. Это обстоятельство усугубило противоречия, возникшие между политической эмиграцией и военным легионом, прибывшими в СССР.

Краковские беженцы добираются до Ровно только и ноябре. Теперь политэмигранты наконец-то все вместе. Вернее, почти все. Некоторые все же предпочитают Англию и Францию, а кое-кто даже попадает в Швецию. Но большинство политэмигрантов решают остаться в СССР.

О чехословацких политэмигрантах в СССР, которых не хотели признавать официальные чехословацкие лидеры за рубежом, позаботился МОПР (Международная организация помощи борцам революции), известная в кругах революционеров под названием «красная помощь». Это было как нельзя кстати, потому что после многодневных странствий, ночлегов в канавах, в лесах, в заброшенных домах, в товарных вагонах или на вокзалах все они изрядно пообносились. В Ровно им выдали одежду, обувь и теплые вещи — валенки, пальто на вате и шапки-ушанки. Их обеспечили жильем и питанием…

В начале 1940 года заботу о политэмигрантах берет на себя народный комиссариат сельского хозяйства. Однажды их сажают в теплушки, выделенные комиссариатом, и отправляют в Сталинград. На вокзале их встречают директора совхозов и отбирают группами человек по десять. Ирка Франк и Владя Эмлер уезжают вместе с Иваном Ивановичем Пискаревым. Они интересуются, как называется тот край света, куда они едут на санях по ослепительно белой степи. Возница с усами атамана и веселыми глазами называет их новый адрес: Усть-Медведицкий совхоз, Перелазовского района, Сталинградской области. Сегодня придется переночевать в райцентре, а завтра к полудню они доберутся до места.

Чехословацкий легион передислоцируется из Каменец-Подольского в Ольховцы, а оттуда — в Ярмолинцы. Мучаясь от безделья, легионеры разнообразят себе жизнь как могут. В феврале 1940 года, когда их переводят в Оранкщ командование легиона организует офицерские и сержантские курсы и занятия по строевой подготовке. В июне того же года легион перебазируется в Суздаль. К этому времени многие уже понимают, что самое действенное лекарство от скуки — это работа.

Ирка Вишек вспоминает о том, что владеет навыками строителя, сколачивает целую бригаду, и они принимаются за ремонт сельскохозяйственного училища и двух общежитий. Нужно покрасить фасад и внутренние помещения, промазать окна новой замазкой. Нет кистей, и тогда Ирка добывает конский волос и уговаривает одного деда, который в этом разбирается, сделать за четыре пачки махорки образец. Потом под наблюдением деда он сам овладевает этим искусством и изготавливает еще пять кистей. В бригаде одни дилетанты, их приходится учить буквально всему: как зачищать краску на оконных рамах, как красить, чтобы не было пузырей, и так далее. Практикуются они на туалете: там дефекты не столь заметны. Ирка учит товарищей даже строить леса. На четвертый день он решает, что коллектив достаточно обучен, и они принимаются за дело. Конец скучному существованию, да здравствует настоящая жизнь!