Вениамин Дмитриев - Тайна янтарной комнаты

7. Некто Руденко.Музейный работник. Советская гражданка. Сопровождала экспонаты киевского музея. Находилась в Вильденгофе. Где она в настоящее время? Могла бы принести большую пользу, как единственная русская среди перечисленных лиц.

8. Лаш Отто-Бернгардт.Бывший генерал от инфантерии, начальник Кенигсбергского гарнизона. Осужден нашим военным трибуналом за военные преступления.

9. Эрих Кох.Бывший гауляйтер. Бежал из Восточной Пруссии. Судьба неизвестна».

Денисов и его товарищи принялись за работу. Они читали немецкие книги, сообща переводили все, что могло пригодиться, рылись в словарях и справочниках.

Начались раскопки в городе. Командир группы саперов старший лейтенант Амелин ежедневно докладывал Денисову о проведенных работах. Солдаты во главе с опытными офицерами инженерно-технической службы откачивали воду из бункеров, осматривали подвалы, блиндажи. Прошли не одну сотню метров ходов сообщения, исследовали десятки развалин, побывали в крепостных сооружениях…

Однажды Денисов пошел в замок.

Неприветливо встретили его мрачные развалины. Ветер выл в проломах стен, сыпал за воротник сухую пыль, то и дело валились под ноги куски штукатурки, обломки угрожающе раскачивались над головой. Денисов решил составить схему расположения комнат и служб в замке. Это ему не удалось: слишком уж сильно разрушен был шлосс.

Явно не хватало человека, который бы хорошо знал Кенигсберг и мог отдаться поискам всецело, вложив в них не только живой интерес и энтузиазм, но и научные познания.

Живой интерес, энтузиазм и научные познания…

Денисов отодвинул начатое было письмо.

Да. что касается научных познаний, то насчет них сомневаться не приходится. А вот интерес и энтузиазм — это еще как сказать.

Тот последний разговор с Сергеевым не выходил у него из памяти.

Долгие годы партийной работы выковали в Денисове немало совершенно необходимых качеств: внимательность и умение вовремя прийти на помощь человеку, поддержать споткнувшегося, дать ему совет, поправить того, кто ошибся, быстро принять сложное и трудное решение и затем отстаивать его до конца.

Сам же Денисов больше всего ценил в себе нелегко, с годами, давшуюся ему непоколебимую принципиальность.

Но человеку свойственно иной раз не замечать того, как собственные его достоинства иногда, какой-то стороной, оборачиваются и недостатками.

Именно такого свойства была и принципиальность Денисова. Подчас она становилась чересчур уж непоколебимой, и тогда он терял на определенное время способность отличать временное заблуждение и минутную слабость от крутого уклона и слабодушия.

Вот и сейчас, вспоминая тот трудный, нехороший разговор, Денисов снова стискивал зубы: спасовал, струсил, попятился назад Сергеев, и кто его ведает, не повторится ли это снова в тяжкую минуту.

Он не знал, разумеется, того, как мучителен был тогда этот разговор для Олега Николаевича, как, уже сидя в вагоне, он взялся было за чемодан, чтобы вернуться назад, и только вспомнив о телеграмме Анны, удержался в последнюю минуту.

Не знал Денисов и о бессонных ночах, о долгих беседах Сергеева с женой, о том, как жадно пробегал глазами Олег Николаевич каждую страницу выписанной им «Калининградской правды», как, не решаясь сделать первого шага, ждал он вызова и чуть не каждый день грустил, не получая его.

Денисов не знал этого. Но иного выхода он не видел. Он решил пойти на компромисс: посмотрим, изменить решение никогда не поздно, если будут основания.

Отбросив в корзину начатое письмо, он взял чистый лист бумаги и аккуратно вывел на нем: «Срочная. Ленинград…»

Сергеев весело, по-мальчишески ухмыльнулся, словно замышлял что-то озорное. Держа перед собой только что полученную телеграмму, он торжественно прочитал:

— «Ленинград. Фонтанка, 31, квартира 12. Сергееву Олегу Николаевичу. Связи поисками янтарной комнаты вы приглашаетесь постоянную работу областной центр. Телеграфируйте, качестве кого могли бы работать. Жилплощадью обеспечим. Денисов». На постоянную работу в Калининград, ты понимаешь, что это значит, Анечка! Я так ждал эту телеграмму! Янтарная комната не дает мне покоя!

— И, значит, искусствовед Сергеев, которому пришлось уже быть и ученым, и разведчиком, и архитектором, и офицером, приобретает новую специальность — следователя. Ты будешь вызывать людей, допрашивать их, выезжать в места, которые нужно осматривать, как выезжают на места происшествий..