Николай Логинов - Что было, то было (повести, рассказы)

И самой себе Ольга казалась теперь совсем иной, не похожей на ту, что жила в деревне, — стала какой-то встрепенувшейся, повеселевшей, причастной к важному делу.

Зимой она уже была старшей телеграфисткой, получила комнату. Егоров помог ей выхлопотать на Сашу пенсию. А Саша — как время-то бежало! — стал школьником. Вот потому-то и оставил метку в памяти Ольги сорок восьмой год, вернее, сентябрь в том году, когда проводила она в первый класс своего Сашеньку и всплакнула от радости.

На второй день на пути в школу с ним приключилась маленькая история, изменившая Ольгину жизнь. Тогда пошел он в школу один. Дорога не дальняя — всего три квартала, автомашин почти нет, парнишка он смышленый — дойдет, думала мать.

Сначала Саша увидел незнакомую тетеньку, рассыпавшую из сумки яблоки. Помог ей собрать их. Она похвалила Сашу и подарила ему самое красивое краснобокое яблоко. Саша откусил яблоко, прошел немного и залюбовался рыжей лошадью — она везла телегу, в которой позвякивали бидоны из-под молока. Саше хотелось угадать, как звать лошадь. Он вспомнил несколько кличек деревенских лошадей, но ему показалось, что ни одна из них к этой рыжей не подходит. Дальше его внимание привлекла афиша на заборе. На ней нарисован дяденька в накидке. Он шпагой пишет какую-то непонятную букву. Саша стал читать надпись:

— З… нак… Зо-р… а… Знак Зора, — повторил он и пожал плечиками: — Хм… Кино!

Дошел до переулка, подумал: «Тут школа» — и свернул. Зашагал широко, весело размахивая портфелем. Долго шел, а школы все не видать. Саша остановился, опустил портфель к ноге, огляделся по сторонам — и заплакал.

К нему подошел дяденька в пальто и шляпе, протянул руку:

— Здравствуй, танкист.

Саша, размазывая кулачком по лицу слезы, возразил:

— Я не танкист. Я Саша.

— А меня зовут дядя Витя, — сказал дяденька. — Давай руку!

Лицо у дяденьки было в шрамах, и Саша, протягивая руку, нерешительно спросил:

— Вы танкист?

— Угадал. Настоящего танкиста издалека видно. Только я теперь отставной танкист. Понял?.. А ты почему плачешь?

Саша снова хныкнул:

— К маме хочу.

— Заблудился, что ли?

— Да.

— А к папе не хочешь? — улыбнулся дяденька.

— Папу на войне… убило.

Дяденька перестал улыбаться.

— Вот оно что… А живешь далеко?

— Не знаю.

— Ну ничего, не горюй, Саша. Найдем твой дом. Как фамилия-то твоя?

— Федяев.

— А маму как звать?

— Тетя Оля. Она не дома. Она на почте работает.

— Пошли на почту тогда…

Ольга сидела у окошка «До востребования» — замещала отпускницу. Вслух прочла на конверте:

— Васильевой Вере Павловне. — Протянула старушке в окошечко: — Пожалуйста, получите письмо.

— И тут же Ольга услышала, будто кто-то передразнил ее:

— Пожалуйста, получите сына.

Приподнялась — Сашка! Догадалась:

— Ты что, школу не нашел, Саша?

Тихохонько ответил:

— Ее там и нету совсем.

— Куда же подевалась она?

Потупил взгляд, промолчал. Вмешался Виктор:

— А что ж ты, Саша, не сказал, что в школу тебе надо? Я довел бы.

— Он, видать, по маме соскучился. Эх ты! — пристыдила мать.

Саша плаксиво буркнул:

— Я долго шел, а ее все нет.

— Значит, виновата я — плохо тебе дорогу показала вчера. Сегодня уж нечего идти. Завтра вместе отправимся…

Саша вдруг повеселел:

— Мама, его зовут дядя Витя. — Впился взглядом в своего спасителя. — Он был танкистом!

— Вот и скажи спасибо дяде Вите, а то и маму свою не нашел бы. Город — не деревня. — И уже к Виктору: — Спасибо вам, Виктор… — улыбнулась: — Отчества-то но знаю.

Тот махнул рукой:

— А! Просто Виктор…

И снова — к Саше:

— Попрощайся с дядей Витей и иди сюда — раздену. Скоро домой…

В один из дней на почту мало заходило посетителей, и тетя Паша, почтальон, рассказала сотрудницам страшную историю, которую позже, через годы, Ольга вспоминала как пророческую для себя.

Ольга сидела у того же окошка «До востребования», отвлеклась и услышала рассказ тети Паши немного не с начала:

— … Так вот. Явился ровно с того свету. Она — в слезы. Кинулась к ему: «Ванечка, родной мой!» Второй муж был дома, тут же. Все это видит, но — ничего. Раньше, до войны, они знали друг друга. Поздоровались мирно, честь по чести. Второй-то говорит ей: «Ну, что ж, Шура, беги в магазин, такая встреча — грешно не отметить».

Пока она бегала за водкой, они разговаривали. Тот, настоящий-то, Иван-то, скуповато поведал, что был в плену, но многим странам наскитался, пока вырвался на Родину. А второй-то, Афанасием звать, вроде как бы Шуру оправдывал: мол, извещение о твоей смерти она получила…