Виктор Поротников - Русь против Орды. Крах монгольского Ига

Слышал эти разговоры и Тимофей Оплетин, находившийся в свите князя Верейского.

На обратном пути к Оке победоносные конные русские полки задержались в городке Воротынске. Местные дворяне и купцы устроили для братьев великого князя и прочих воевод роскошный пир. На этом застолье было выпито немало хмельного питья, которое развязало языки многим пирующим, и прежде всего Борису Волоцкому.

Приближенные князя Бориса восхваляли его сверх всякой меры, отмечая в нем и мудрость правителя, и талант полководца, и долготерпение истинного христианина…

«Сколько несправедливостей вытерпел от старшего брата наш князь, сколько хулы и гонений! – молвили подвыпившие Борисовы гридни и дворяне. – Даже родительской любовью наш князь был обделен с детства. Иван Васильевич, став великим князем, был щедр на милости к кому угодно, токмо не к своему брату Борису. Хотя на войну с ливонцами, литовцами и казанскими татарами наш князь выходил с дружиной по первому зову Ивана Васильевича. В любом походе, как и в нынешнем, наш князь от опасностей не прятался. Может, потому-то Иван Васильевич и не жалует своего брата Бориса, ибо понимает, что в нем больше смелости и мужественности, коими всегда славились потомки Дмитрия Донского!»

Андрей Большой, которого после сытного обеда сильно клонило в сон, рано удалился с застолья. Вместе с ним ушли с пиршества и его люди. Князь Иосиф Дорогобужский тоже предпочел долгому сидению за столом с яствами крепкий сон, удалившись в опочивальню вскоре после ухода с пира Андрея Большого и его свиты.

Когда за окнами трапезной сгустились вечерние сумерки, число пирующих уменьшилось больше чем на половину. Многие из них вовсю храпели, сраженные хмелем, кто лежа на скамье, кто уронив голову на стол…

Прикидывался в дым пьяным и Тимофей, прикорнув в уголке на стуле. При этом Тимофей старательно вслушивался в беседу сидящих за длинным столом неподалеку от него Бориса Волоцкого и князя Василия Верейского. Из них двоих князь Борис был в большем хмельном угаре, нежели Василий Верейский. Однако именно князь Борис избрал столь щекотливую тему для этого разговора.

– … Ну, разве я не прав? – Борис Волоцкий встряхнул князя Верейского за плечо, вперив свой мутный взор тому в очи. – Разве нет истины в моих словах, брат? Ежели все простые православные русские люди ходят под Богом, занимаясь своими повседневными делами, то мы, князья, существуем и под Богом, и под капризной волей великого князя. Сколько было княжеских уделов при моем отце Василии Темном? Более тридцати, ты сам знаешь, брат. Сколько уделов осталось при моем старшем брате Иване Васильевиче? Чуть больше десятка, так-то!

Борис Волоцкий многозначительно вскинул кверху указательный палец.

В дальнейшей беседе Борис Волоцкий стал приводить примеры того, как великий князь уничтожает удельных князей или изгоняет их в чужие края, забирая себе их земли и города. При этом голос Бориса Волоцкого из дружелюбно-доверительного превратился в гневно-недовольный. Из приведенных примеров было видно, что великий князь не очень-то разборчив в средствах, добиваясь дробления и уничтожения уделов зависимых от Москвы князей. Из всего сказанного становилась понятной окончательная цель Ивана Васильевича – полное уничтожение удельной княжеской системы.

– Мой спесивый старший брат хочет стать единственным князем на Руси, низведя всех прочих князей в боярское сословие либо просто истребив их, как паршивых овец! – злобно прошептал Борис Волоцкий, дыша тяжелым винным перегаром в лицо своему собеседнику. – Гляди, брат, доберется великий князь и до тебя, ибо твой удел совсем недалече от Москвы.

– Я верно служу Ивану Васильевичу, – промолвил Василий Верейский, – не станет он меня удела лишать. Не посмеет!

– Глупец! – скривился князь Борис. – Моему старшему брату плевать на таких, как я и ты. Вспомни моего брата Юрия, умершего бездетным, потому что Иван Васильевич запретил ему жениться. Юрий честно служил великому князю, это все знают. Но Иван Васильевич возжелал завладеть уделом Юрия и добился своего, наплевав на кровное родство и братскую любовь! Вспомни князя Михаила Стародубского, брат, которого Иван Васильевич извел ядом. А ко князю Родиону Мещерскому Иван Васильевич подослал убийц, желая прибрать к рукам его удел. И ведь прибрал, мерзавец!

Борис Волоцкий сердито ударил по столу кулаком.

– Что же делать? – в легкой растерянности пробормотал Василий Верейский.