Макс Ронге - Разведка и контрразведка

В середине ноября, впрочем, наблюдалось оживление и в русских армиях в Галиции. Мы точно могли проследить, перемещение сил противника. 19 ноября русский верховный главнокомандующий очень усиленно давал о себе знать и считал, что наступил час, когда при напряжении всех сил всеобщее наступление увенчается успехом.

Но следующий день привел нас в ужас. Какой-то офицер связи 4-й русской армии передал по радио другому офицеру, что действующий шифр известен противнику. Затем мы узнали из одной радиограммы, что русские читали шифр германцев и, вероятно, поэтому узнали о том, что мы знали их шифр.

Мы пали духом, ибо лучшее средство разведки грозило отмазать в действии. Наши и германские посты радиоподслушивания собрали новые шифровки, и к 22 ноября общими усилиями удалось раскрыть и этот новый шифр. Нам помогло, что русские, привыкшие к шаблону, придерживались привычной им шифровальной рутины.

К сожалению, первым переданным сообщением было известие о прорыве германского окружения под Лодзью. Русские сообщения позволяли точно следить за действиями германских частей.

В первых числах декабря мы перехватили русскую радиограмму: «Шифровальный ключ, не исключая посланного в ноябре, известен противнику». Мы притаили дыхание. Но, несмотря на это, упрямые русские спокойно продолжали пользоваться старым шифром. Либо у них в этой напряженной обстановке было явно недостаточно других средств связи, либо не было в запасе нового ключа или же они считали достаточной частую смену позывных радиостанций, что во всяком случае увеличивало нашу работу.

6 декабря ген. Новиков сообщил, что он неожиданно подучил приказ прикрыть отход 19-го русского корпуса. Это было первым признаком того, что русская армия начала свой откат, по крайней мере, на северном фланге. Напряженные фазы боя в сражении у Лиманова — Лапанова сопровождались радиослужбой.

14 декабря новый русский шифровальный ключ лишил нас источника сведений. Раскрытие нового шифра было твердым орехом. Однако при помощи майора Глумака, обер-лейтенанта Земанека, капитана Покорного и обер-лейтенанта Маркезетти удалось его раскрыть в течение нескольких дней. Радиослужба установила, что русские, вопреки ожиданиям оптимистов, не отошли за Среднюю Вислу, а занимали новые позиции по линии Нида — Пилица. Вскоре оказалось, что русские силы, сэкономленные сокращением фронта и сильными укреплениями, перебрасывались против 3-й австрийской армии, выдвинувшейся из Карпат глубоко во фланг. Бои продолжались до нового года, и русские снова продвинулись в Карпаты.

От своих агентов мы знали, что русские имели величайший недостаток в снаряжении и вооружении. У нас в то время положение было немногим лучше.

Невыгодность нашего положения в конце 1914 г. еще увеличилась, благодаря неожиданному исходу операции против Сербии. Наша разведывательная служба на Балканах стояла значительно выше сербской. Наши данные о сосредоточении противника были близки к действительности. Сербы же имели совершенно неправильные сведения о наших силах. В результате на сербов сыпалась неожиданность за неожиданностью. Сербам не был известен уход 2-й австрийской армии и оставление севернее Савы лишь одной 29-й пех. дивизии. Это послужило причиной тяжелого поражения 1-й Тимокской дивизии. Два раза 16-й корпус неожиданно для сербов нанес им удары через Дрину по их южному флангу. Сербско-черногорское вторжение в юго-восточную Боснию не было достаточно подготовлено и обеспечено в разведывательном отношении, в результате чего оно терпело тяжелые неудачи от действий наших войск, более слабых по численности.

Для сербской разведывательной службы была конфузом несостоятельность сербской разведки, несмотря на многих сторонников Сербии, находившихся в пределах австрийской монархии и несмотря на наличие подготовительной работы, проделанной еще в мирное время. Наша контрразведка во всяком случае работала хорошо и обеспечила себя нужными людьми. В качестве главкой причины отказа в работе разведки начальник сербского разведывательного отдела, полк. Драгутин Дмитриевич, приводит любопытный случай. Главным агентом разведывательной службы против Австрии был известный Раде Малобабич, судившийся по шпионскому делу 53 сербов в Аграме и состоявший также на службе в резидентурах мирного времени у майора Тодоровича в Ложнице и майора Дмитрия Павловича в Белграде. 25 июля этот подозрительный человек был арестован болгарской полицией и отправлен в Ниш, где в октябре 1914 т. его случайно обнаружил Дмитриевич. Арест Малобабича парализовал всю сербскую разведывательную службу. В 1918 г. Малобабич рассказал полковнику о своей судьбе и о том, что в Салониках он был присужден сербским военно-полевым судом к смертной казни. В то время сербы открыто очищались от тех людей, которые слишком много знали.