Макс Ронге - Разведка и контрразведка

Шпион в рясе был тогда для меня новым типом.

Мы оказались бессильными перед другой итальянской разведывательной деятельностью, о которой мы узнали в середине 1913 г. «Клуб Альпино Итальяно» взял на себя обязательства производить ежегодно обследование определенных участков дорог, ведущих в Австрию.

Сербам было легко укрывать своих разведчиков среди родственных им пограничных племен. Трудно было раскрыть серба, носившего мундир австро-венгерского офицера и склонявшего служащих нашей дорожной охраны к дезертирству в Сербию. Эмиссары, проникшие в глубь страны, подвергались, конечно, опасности, когда они приближались к важным военным объектам. Так, например, бравый формейстер Клементовский арестовал двух подозрительных лиц на Феликсдорфском артиллерийском полигоне. Достойный внимания случай произошел в августовские дни 1912 г. в Белграде.

Однажды ночью к дому, занятому находившимся в отпуске австрийским военным атташе, подъехала элегантно одетая пара с мальчиком и небольшим багажом. Эта пара представила кухарке военного атташе письмо от него, с которым коротко якобы еще утром виделась в Вене. Хотя эти лица и казались хорошо ориентированными в домашней обстановке военного атташе, тем не менее кухарка не пустила их переночевать в квартире. Само собой разумеется, что майор Геллинек никогда не писал этого письма.

Долгое время все наши наблюдения за русским военным атташе в Вене полк. Занкевичем не давали результатов. Но потом разоблачения последовали одно за другим.

Начиная с марта 1913 т., группа контрразведки генштаба, венское полицейское управление и командование военной школы следили за братьями Яндрич, из которых один, а именно Чедомил, был обер-лейтенантом и слушателем военной школы, другой же, Александр — бывший лейтенант. Одновременно возникли подозрения против лейтенанта Якоба. Наши наблюдатели установили, что в квартире окружного фельдфебеля в отставке Артура Итцкуша появляется полк. Занкевич. После третьего посещения им Итцкуша против последнего было начато следствие. В начале апреля уже не было больше никаких сомнений в том, что все эти нити вели к Занкевичу, сумевшему завлечь в свои сети также и отставного полицейского агента Юлиуса Петрича и железнодорожного служащего Флориана Линднера. Лица, замешанные в шпионаже, были арестованы, и мне было приказано сообщить об этом министру иностранных дел. Граф Берхтольд от изумления «превратился в соляной столб», и когда я кончил свой доклад, он долго молчал.

Занкевич поступил подобно своему предшественнику. В качестве трофеев он увез с собой в Россию агентурные донесения обоих братьев Яндрич и прочих упомянутых лиц, а также многое другое.

В наши руки попали два его помощника, Беран и Хашек, которым он предложил отправиться в Стокгольм за получением вознаграждения. Беран имел задание обследовать округ 8-го корпуса в Праге и сообщить результаты своего обследования непосредственно в Петербург.

После этого за новым русским военным атташе было установлено правительственное наблюдение с первого же дня его прибытия в Вену. Это наблюдение простиралось и на известного русского журналиста Дмитрия Янчевецкого и на двух сербских агитаторов Иефтановича и Гавриловича, часто приезжавших в Австрию.

Однако радость достигнутых результатов была омрачена происшедшим одновременно разоблачением двух собственных предателей.

Весной 1913 г. мне предложили купить секретные сведения о германской мобилизации. Я сейчас же вошел в контакт с моими германскими коллегами по службе, и общими усилиями удалось открыть источник этого предательства в лице одного писаря штаба крепости Торна по фамилии Велъкерлинг. Наша дешифровальная группа раскрыла шифр этого очень ловкого шпиона, и это позволило познакомиться с широким масштабом предательства Велькерлинга. Впоследствии один офицер русской разведки подтвердил, что этот писарь был ценнейшим агентом России. Это дело осталось в тени благодаря почти одновременному раскрытию поразительного случая в нашем лагере.

В начале апреля 1913 г. в Берлин было возвращено из Вены письмо, адресованное «до востребования». В Берлине оно было вскрыто. В письме оказались 6 000 крон и два известных шпионских адреса, один — в Париже, другой — в Женеве (Rue de Prince, 11, M-r Larguier).

Майор Николаи, начальник разведывательного отдела германского генштаба, получив это письмо, указывавшее на крупное шпионское дело, переслал его нам, так как шпиона следовало, вероятно, искать в Австрии. [9] Урбанский, бывший в то время начальником разведбюро австрийского генштаба, в своих воспоминаниях, дошедших до нас в изложении Эрвина Киша («Падение полк. Редля»), о помощи Николаи ничего не говорит. Но так как письмо было отправлено из Эйдкунена, то нет ничего удивительного, что оно прежде всего попало в руки Николаи. Ронге ссылается на помощь Николаи с целью скрыть существование в Австрии «черного кабинета» для перлюстрации корреспонденции. (Ред.). Мы горячо принялись за это, несомненно, крупное дело. У нас не было никаких данных относительно личности адресата. Это лицо могло жить в Вене, но, может быть, вследствие болезни или других обстоятельств оно не могло подучить письма. Может быть, это лицо жило за пределами Вены и лишь иногда приезжало в столицу. Опрос на почте не дал никаких результатов. Там не помнили, поступали ли раньше письма по этому адресу. Оставалось лишь надеяться, что адресат или сам лично явится когда-нибудь за письмом, или пришлет другое лицо. Конфискованное письмо, благодаря неосторожному обращению с ним, было приведено в такое состояние, что адресат немедленно понял бы, что дело неладно. Поэтому мы сфабриковали другое письмо, переданное через германский генштаб в Берлине, и поручили наблюдать за почтовым окошком. Мы не упустили из виду также осторожное наблюдение за другим концом следа. На парижский адрес мы не обратили внимания потому, что он не имел определенной фамилии и потому, что боялись непосредственно угодить в пасть французской контрразведки, что могло бы испортить все дело. Иначе обстояло дело с г-ном Ларгье. Если это было то самое лицо, которое обслуживало нас в 1904–1905 гг. из Экс-Ле-Бэна и Марселя, то здесь можно было бы надеяться на, результат. Мы узнали, что французский отставной капитан Ларгье жил на покое в Женеве. У нас явилось сильное подозрение, что он по-прежнему «работал» на разные государства и имел в своем подчинении много людей. Этим мы к цели не приблизились, но результаты наблюдения показались мне достаточно важными для того, чтобы поставить на это дело последний грош из наших скромных денежных средств. Действительно, до начала октября было собрано достаточно материала, чтобы анонимно обратить внимание швейцарских властей на операции Ларгье, направленные и против Швейцарии. Однако установленное оказалось недостаточно значительным, чтобы обойти хитрость Ларгье, и казалось уже, что предприятие окажется безуспешным, как вдруг 10 октября его соучастник Туллио Меноцци вместе с унтер-офицером Петрилла и купцом Трокки были; арестованы по обвинению в шпионаже в пользу Франции. Тогда дело завертелось и в Швейцарии. Ларгье и два его главных помощника — Розетти и Росселет — предстали перед судом, и Ларгье был выслан.