Макс Ронге - Разведка и контрразведка

В 1909 г. по Штейнфельду (вблизи Винер Нейштадта), столь известному своими пороховыми и снарядными заводами, стали бродить подозрительные лица. Предполагали, что это были сербские эмиссары, имевшие диверсионные задания. Бдительность жандармерии и присланных на поддержку войск предупредила покушения, если они вообще предполагались. Нас это навело на мысль — использовать в будущем и это средство ведения войны (диверсию). Применение его было поручено разведывательной службе. Начиная с 1910 г., мы стали собирать сведения о железных и обыкновенных дорогах соответствующих иностранных государств, а также приступили к изысканию и изготовлению фугасных снарядов и к вербовке пригодных людей. Работа эта подвигалась крайне медленно вследствие опасения ее разглашения.

В течение этих первых лет своей деятельности по разведывательной линии я имел большие возможности следить за образом действий разных шпионов. В самом начале я изучил одного провокатора, подосланного к нави французской разведкой. Однажды меня посетил некий Гейссенбергер, который раньше, в 1906 г., один раз приходил к нашему военному атташе в Париже. С иголочки одетый и разряженный, он представлял собой совершенно своеобразную фигуру. Так как мы с 70-х годов прекратили агентурную разведку против Франции, то его объяснения для меня особого интереса не представляли.

15 апреля 1910 г. на квартиру полк. Гордличка (тогда уже командира бригады) явился один человек с предложением добыть за хорошее вознаграждение у некоего Гуго Лошака план крепости Перемышль. На меня выпала задача иступить в переговоры с каким-то Гуго Бартом. Сначала я дал возможность ему говорить и вскоре заметил его намерения — выведать у меня некоторые сведения путем постановки разных наводящих вопросов. Он рассказал, что свое предложение он делал уже нашему атташе в Париже, но там имеются лишь некоторые «сегменты» плана, другие же припрятаны в Австрии, По его мнению, надлежало бы этот план выманить у Поллака и предложить русским, чтобы узнать, имеют ли они уже этот план в своем распоряжении. Старый план, который они имеют, якобы уже устарел, так как крепость была перестроена после его кражи. Само собой разумеется, что это был вздор. Я, однако, не сделал никаких замечаний, дал ему говорить до тех пор, пока, несмотря на прохладную погоду, на его высоком лбу и безусых губах не появился пот. Наконец, я узнал, что его большая осведомленность объясняется связями с французским и русским генеральными штабами. Эта личность становилась для меня все яснее и яснее и, наконец, я предложил ему продолжить переговоры на следующий день в свободном от подозрений нейтральном месте, а именно — в кафе «Европа». Этим я хотел дать возможность филерам полиции поглядеть на него и, может быть, признать, если он встретится на их пути.

Едва только Барт ушел, как было получено сообщение нашего парижского военного атташе о том, что некий Барт, который, однако, называл себя Германом, предлагал за 1 500 франков достать от Поллака план крепости. Со мной он рассчитывал сделать гораздо более выгодное дело, благодаря своей блестящей идее обмануть русский генеральный штаб. Те 100000 рублей, которые он желал при этом заработать, должны были быть честно поделены между разведывательным бюро и им.

Между тем он был столь наивен, что на мой вопрос о масштабе и величине плана сказал, что масштаб плана 1:120000, и показал при этом на половину биллиарда, хотя растопыренных пальцев одной руки было бы вполне достаточно, чтобы охватить его. Этого для меня было довольно, и я приказал арестовать его. В тот же день германский генштаб запрашивал о нем, так как там он утверждал, что состоит на русской службе.

В полицейском управлении было установлено, что это был высланный из Вены и несколько раз судившийся вор Иозеф Иечес. Он признался, что состоял на службе у русских военных атташе в Вене и в Берне — у полковников Марченко и Ромейко-Гурко.

Во время рассмотрения этого дела в суде Иечес рассказал, как он был послан к полк. Дюпону (Париж, Университетская ул., 75), как он немедленно после этого передал русскому посольству в Париже полученные от Дюпона задания, как он опутал шпионской сетью почти всю Европу. Только против Австрии он не желал вести шпионаж «из любви к императору». Этот веселый процесс закончился осуждением вора и шпиона к 4 годам тюремного заключения. В апреле 1914 г. он был выпущен на свободу, но сразу же был опять отдан под суд по обвинению в попытках шпионажа в Вене.