Павел Автомонов - Каштаны на память

Леся стояла и держала отцовскую руку.

— Как хорошо пахнут цветы, которые сажала ты с мамой. А почему ты плачешь?

— Папа! У тебя холодеет рука!.. — с ужасом сказала она.

— Леся! Не оставляй маму. Вам вместе легче будет… А где Андрей?

— Он еще на берегу.

— Сейчас появится врач, — сказал Рябчиков, успокаивая раненого, себя и товарищей.

— Не нужно врача.

Прибежали запыхавшиеся Стоколос и Оленев.

— Товарищ лейтенант! — доложил Андрей, тяжело дыша. — Красноармейские части разбили вражеский батальон в урочище. Остатки удирают на лодках в Румынию!

— Вот именно!.. Из их батальона остались одни веники! — добавил ефрейтор Оленев. — Граница восстановлена, товарищ капитан!

— Я верил, что так будет, — прошептал обескровленными губами Тулин. — Андрей! Встретишь полковника Шаблия, передай ему: застава выполнила свой долг! Поднимите меня. Хочу еще раз посмотреть на Прут… Леся! Рита! Милые мои… Ми-и…

Рябчиков, Стоколос и Оленев подняли начальника заставы. Руки его безжизненно повисли. Андрей стиснул пальцы Тулина. Но они были вялыми, бессильными. Капитан Тулин умер.

Пыль, поднятая машинами, обозами, колоннами людей, стадами коров и отарами овец, не успевала оседать, клубилась вверху и надолго заслоняла солнце. Над раскаленной степью носились фашистские стервятники, уничтожая все, что двигалось. В запыленном и задымленном от пожаров небе завязывались воздушные бои. Самолеты неистово ревели, то падая в пике, то стремительно взмывая вверх. Нередко этот рев сопровождался взрывом и огненной вспышкой, после которой истребитель или бомбардировщик несся своим последним маршрутом, врезаясь в твердую и растрескавшуюся бессарабскую землю.

В составе армейских частей, которые с боями отходили к Днестру, были и пограничники. Держались они до второго июля, напрочь сорвав планы фашистского командования внезапным ударом уничтожить заставы на реке Прут, форсировать реку и захватить плацдарм на левом берегу.

В десятых числах июля, как это и бывает часто в период жатвы, небо заволокли тучи, пошли дожди. Вылеты вражеской авиации намного уменьшились, а машины буксовали в оврагах, вязли в черноземе. И все же в июле солнце брало свое, и через два-три дня степные дороги снова клубились пылью и дымом.

И днем и ночью гремели бои. Войска Красной Армии, сдерживая противника, бились за каждую пядь земли. В конце июля наши части подошли к Днестру, к переправам, которые наводили саперы. Спешили на левый берег, потому что там была укреплена полоса бывшей границы. Из дотов и дзотов на левом берегу Днестра можно было снова встретить огнем и задержать захватчиков.

Шли на восток и пограничники. В арьергарде — застава капитана Тулина, которого заменил лейтенант Рябчиков.

Больше половины личного состава заставы погибло.

Тяжело заболела Леся Тулина. Совершенно убитая горем, девушка еще простыла в дождь. Каждый, кто как мог, стремился помочь ей. Один приносил из села красное вино, чтобы девушка выпила его горячим, другой — молока и меда, какие-то лечебные травы, но ничего не помогало: Леся осунулась, на лице чуть пламенел остаток румянца.

Печальным шел и Андрей Стоколос. Болезнь Леси угнетала его. В душе он жалел, что она не поехала на восток в первый же день войны. Тревожил и непонятный отход наших войск. Стоколос еще мог объяснить это отступление как стратегический маневр, чтобы подготовиться к контрнаступлению. Сдержать на всем фронте все дивизии в первые часы и дни войны трудно. Враг находился в более выгодном положении: у него внезапность, наступательный порыв, опыт. Но Стоколосу казалось, что противника можно было задержать хотя бы дней на десять на первых ста километрах от границы, если бы все так стояли, как пограничники на Пруте, Сане.

Бойцы погибшего Тулина смотрели на противника вполне трезвыми глазами, потому что знали не только силу его ударов, но и свою силу тоже. Неделю удерживать границу, на глазах у врага взорвать мосты — это хоть и незначительный, но первый взнос в общую победу. И пограничники вынесли уверенность: фашистов бить можно!

Заставе лейтенанта Рябчикова выпало задание прикрыть армейцев, которые направлялись к переправе через Днестр, чтобы занять оборону на восточном берегу реки. В степи не так легко остановить вражеские подразделения. Здесь сходились к Днестру несколько дорог, и всюду нужно было поставить заслоны. Теперь почти каждый пограничник имел или ручной пулемет, или автомат ППД. Ребята довооружались за счет других подразделений и трофейного оружия, которое тоже пригодилось.