Захарий Захариев - Верность

Чем больше он размышлял о советских людях, тем больше понимал самого себя; он все время о чем-то мечтал, к чему-то стремился, но все его мечты касались только его самого, они были оторваны от чаяний его народа. А вот у советских людей не так — у них у каждого своя жизнь, но в это же время их помыслы и действия невидимо связаны в единое целое. Как они постигли это?

Все эти размышления как будто приглушали тоску о погибшем друге. Все, что Горан наблюдал и слышал, напоминало ему о нем. Анатолий знал свою цель в жизни и неустанно шел к ней. И эта цель была не только его личной, но и общей. Такую цель видел сейчас перед собой и Горан — принять участие в одном общем деле, которым были заняты все народы, — положить конец преступной войне, развязанной фашизмом. Смысл жизни, значит, заключался в том, чтобы в любой момент находиться там, где ты необходим.

С этим чувством Горан повел группу совсем новых истребителей Як-9 и после одной промежуточной посадки взял курс на Софию.

Когда до аэродрома оставалось уже недалеко, Горан на большой скорости пошел на снижение. Со страшным ревом его самолет пронесся над бетонной полосой, затем резко взмыл вверх и скрылся над Софией.

На аэродроме их ждали генерал Нанчев, полковник Биримиров, капитан Апостолов, много летчиков и техников. Увидев первый самолет, генерал толкнул Биримирова и сказал:

— Это ваш Златанов.

— Не может отказаться от своих фокусов.

А Горан хотел только взглянуть на аэродром в Малораде и посмотреть, там ли еще находится советский истребительный полк…

Все посадки были совершены умело и четко. Встречающие восхищались, комментировали. Доложив о прибытии, Горан показал командирам самолеты, ознакомил с приборами, обратив внимание на то, как позаботился конструктор об удобствах для летчика в управлении чудесной машиной.

— Сейчас я ни за что на свете не согласился бы летать на немецких Ме-109, — заметил он, посмотрев на генерала Нанчева.

Нанчев все еще испытывал неприязнь к этому доставившему ему столько неприятностей летчику, хотя к ней и примешивалась доля восхищения.

— Советую вам, поручик Златанов, воздержаться от подобных высказываний. Летчик летает на том, на чем ему прикажут, — строго сказал Нанчев.

Замечание было правильным. Самолеты Ме-109 все еще имелись на вооружении в болгарской армии и еще могли сослужить полезную службу. Горан кивнул головой в знак согласия и, вопреки ожиданию генерала услышать возражение, обратился к Нанчеву:

— Господин генерал, прошу разрешить мне через несколько дней отправиться на фронт.

— Только что вы не желали летать на Ме-109, а теперь хотите идти на фронт. Но там сражаются на «мессерах», поручик!

— Я не пояснил вам, господин генерал. Когда я сказал, что хочу летать на Як-9, я имел в виду один определенный самолет, оставшийся без летчика… Прошу направить меня в советский истребительный полк подполковника Ефимова…

Полковник Биримиров посмотрел на капитана Апостолова. Оба они уже догадывались, откуда идет это желание у Златанова, но его просьба казалась им все-таки невыполнимой.

Генерал, поморщившись, твердо отрезал:

— Вы нужны здесь. И вообще, поручик Златанов, вы руководствуетесь разными выдумками.

Полковник Биримиров дал знак Горану, тот щелкнул каблуками, повернулся и отошел, продолжая мысленно возражать генералу: «Выдумки! Нет, господин генерал, это не выдумки! Просто не стоило именно сейчас поднимать этот вопрос. Неужели я провалил все?!»

А в это время Биримиров говорил генералу:

— Желание поручика Златанова похвально, господин генерал. Если генерал Судии даст согласие, мы ничего не потеряем. Болгарский летчик впитает боевой опыт советских летчиков. Что может быть лучше этого для нас? Полагаю, что такую просьбу можно удовлетворить.

Капитан Апостолов, внимательно слушавший разговор, поддержал полковника Биримирова:

— Желание бить врага — право каждого гражданина, и мы не должны препятствовать ему.

— Право есть право, но когда и где оно будет проявлено, это вопрос, который решает командование, — возразил генерал. — Что касается ваших доводов, — повернулся он к полковнику Биримирову, — я нахожу их убедительными, в принципе. А вот следует ли направлять непременно поручика Златанова или кого другого, это мы еще подумаем.

— Правильно, — согласился полковник Биримиров. — Но поручик Златанов был в дружбе с советскими летчиками и, как он сам дал понять, хотел бы заменить на самолете своего погибшего советского товарища… Это же тоже важно…