Захарий Захариев - Верность

— Вы не расстаетесь с оружием, капитан? — спросил его Златанов.

Капитан смерил его взглядом.

— В такое время, парень, оружие — лучший друг человека. С ним ты можешь защищаться и достойно умереть, а можешь на радости выпустить всю обойму в воздух.

— Мне кажется, вы слишком узко понимаете назначение своего оружия. Им можно не только защищаться, но и нападать.

— Я могу вам смело сказать: русским я сдам свое оружие, если это понадобится. Если власти всех мастей, как бы они там ни назывались — Отечественный фронт, Коммунистическая…, будут служить интересам моей родины — я с ними. Если они задумают вилять, — капитан выругался, — я не позволю!

— А если с нашими союзниками начнем воевать, с немцами? — подлил масла в огонь Горан.

— Мои союзники те, кто не обесчестит моей родины.

— Мы с вами одинаково думаем, господин капитан. Я рад, что услышал от вас эти слова.

За разговором Горан не упускал случая следить за соседними столами. Совет Тончева он принял как поручение и теперь ловил каждое слово, старался угадать настроение охваченного волнением офицерства.

День 9 сентября начинался обычно. В четыре часа утра Горан спешил к дежурному по аэродрому Тончеву. Он застал его у телефона. Тончев держал в руке трубку в ожидании разговора. Наконец он услышал голос Апостолова. Тот звонил из Софии. Слышимость была плохой, все время вмешивались посторонние голоса. Горан догадывался по выражению лица техника о каком-то важном событии. Лицо его было радостным, он нетерпеливо теребил телефонный провод.

— Да?! Наконец-то! — кричал он. — Здесь все спокойно! — Тончев положил трубку. Повернувшись, он увидел Горана и солдат.

— Вооруженное восстание болгарского народа началось, товарищи!

Солдаты с криком «ура» подняли на руки Тончева и Златанова и понесли на улицу.

Новое событие взволновало всех: на аэродроме приземлился советский истребительный полк. Солдаты с криком «ура» бросали в воздух головные уборы. К советским летчикам невозможно было протолкнуться, их подбрасывали на руках, обнимали, поздравляли. И снова буря оваций, возгласы одобрений — получено сообщение: Болгария объявила войну гитлеровской Германии, болгарские войска готовы сражаться плечом к плечу с Красной Армией.

Авиация начала выполнять боевые задания в Югославии. В штабе происходила спешная реорганизация. Генерал Брадов был обнаружен и арестован. Апостолов возвратился из Софии. Теперь он уже был без курьерской сумки. Он заступил на новую должность, которая была не предусмотрена старым уставом. Солдаты и техники обращались к нему с вопросами, просили совета.

Утро стояло ясное, безоблачное. Только над Люлином и Витошей стелилась тонкая дымка осеннего тумана. Она медленно таяла под лучами солнца.

Две эскадрильи, болгарская и советская, возвращались с учебного задания. Неожиданно один болгарский самолет отделился от строя и стремительно направился на юг.

— Ах этот Горан! — досадовал кто-то. — Что он, с ума сошел?

Но вот и советский самолет оторвался от своей группы и пошел на север.

— Молодец Толя! — крикнул кто-то из советских летчиков, следивших за происходящим. Видно было, что для большинства собравшихся это не было неожиданностью. Они ждали, что будет дальше.

Командиры еще не знали о происшедшем. Командир болгарского полка полковник Ножов увидел, что в воздухе творится что-то неладное. Он поднес ладонь козырьком ко лбу и стал вглядываться, стараясь разобраться, что происходит.

Оба самолета набрали высоту и пошли на сближение. Первым атаковал Горан. Великолепным иммельманом, в боевом развороте, Анатолий вышел из угрожающего положения и начал активно атаковывать. Соперники мастерски выполняли хорошо продуманные маневры, демонстрируя фигуры высшего пилотажа. Бой становился все напряженнее — стремительные атаки, боевые развороты, сложнейшие фигуры сменяли одна другую. Над аэродромом стоял страшный рев моторов. После каждой атаки раздавались радостные крики одобрения болельщиков — они усиливались то в болгарской группе, то в советской, в зависимости от того, на чьей стороне было преимущество. Полковник Ножов потрясал кулаками, грозил наказать виновников. Увидев подполковника Ефимова — командира советского полка, который тоже наблюдал за воздушным боем, он решительно направился к нему.

— Позвольте, что же это такое? Соревнование по технике пилотирования? — обратился к нему Ножов.