Захарий Захариев - Верность

Горан понял, что Апостолова тоже гнетет бездеятельность. Он уже не может спокойно ждать подходящего момента. Хочет искать этот момент, идти на риск. Того же хотел и Горан.

— Мы должны сделать так, чтобы этот аэродром был их последним аэродромом. Как это сделать? — спросил Горана Апостолов. — У вас есть какое-нибудь предложение?

У Апостолова уже созревал план, но он хотел знать мнение товарищей. Мнение Златанова в данном случае было для него важным. Златанова уважали за хорошее знание своего дела, он был отличным летчиком и знал самолет как свои пять пальцев. Осуществить задуманный Апостоловым план должен помочь Тончев — мастер на все руки, хитроумный изобретатель невидимых неполадок, которые держат самолеты на земле.

— Они поставили самолеты на небольшом расстоянии друг от друга, — продолжал Апостолов. — Пост у них свой.

— Необходимо уточнить задачу, — вмешался Тончев.

— Расстрелять фашистов и сжечь машины, — предложил Златанов.

Апостолов понимал состояние Горана — им руководила сейчас жажда мести. «Надо предостеречь его от необдуманных поступков».

— Так… Расстрелять и сжечь… Мы нарушим конспирацию. Командир эскадрильи заодно с немцами. Мы должны постараться привлечь на свою сторону и тех, кто заблуждается, и тех, кто недостаточно понимает обстановку. Нам еще предстоит бороться. Я думаю, — Апостолов посмотрел на Тончева, — выполнить свой план мы должны как можно хитрее. Самолеты не должны взлететь, но это надо сделать так, чтобы подозрение не пало на наших ребят.

— Это я принимаю, — согласился Тончев. — Зачем жечь самолеты? Я всю жизнь вожусь с ними, как врач с больными.

— Сентиментальность! — возразил Горан.

— Пусть сентиментальность, я не обижаюсь. Самолеты надо сберечь. Они нам пригодятся. Так и Апостолов думает. Пловцу обидно тонуть, когда виден берег, к которому он так долго плыл…

— Да, вы правы, Тончев. Я согласен с вами, мы должны думать о будущем.

— Я беру это на себя! — оживился Тончев. — Мне хорошо знакомы эти Ю-52. Мне понадобится пять минут на каждый из них. Есть у меня в запасе один секрет. Ни один эксперт не подкопается. А если найдется кто хитрей меня, — улыбнулся Тончев, — то мою пятиминутную пакость ему придется исправлять пять-шесть дней. Для этого мне необходимо пробраться в самолет или забраться к центральному двигателю. Вот и все, — заключил Тончев.

Апостолов взглянул на Горана.

— Сколько человек могут принять участие в этой операции? — спросил его Златанов. — Ты хорошо знаешь их, Апостолов? Мы идем на риск… Решительность, смелость и осторожность — вот что от них требуется.

Апостолов вздохнул.

— Людей у нас немного: кроме меня, Тончева, бай Стояна еще пять человек. Двое из них солдаты, трое — механики. Механики хорошо знают Ю-52.

Горан не услышал своей фамилии в числе этой группы. «Может, не доверяют?» — подумал он с обидой.

— Вам, я думаю, товарищи доверят руководство операцией, — обращаясь к Златанову, продолжал Апостолов. — Журнал для назначения офицеров в наряд у меня. Поручик Кожухаров не заступит на дежурство. Предложу вашу кандидатуру, тем более что вы давно не дежурили. Командир согласится. Подумайте, как обеспечить доступ к самолетам.

Лицо Горана просветлело. Они пожали друг другу руки, условились о встрече и разошлись.

Горану нужно было немедленно уточнить, долго ли собираются немцы гостить на их аэродроме. Его интересовало расположение самолетов, охрана.

Полковник Никол отдавал последние указания летчикам и механикам, когда ему представился дежурный — кандидат в офицеры Златанов.

Никол встретил его с напускной любезностью.

«Извивается как уж. Видно, плохи их дела!» — подумал летчик. Он старался не показать своей ненависти и держаться спокойно.

— В мои обязанности, господин полковник, входит забота о вас. — Горан мягко улыбнулся. — Чтобы представить вам сведения о погоде, я должен знать время вылета ваших самолетов и место их приземления. Кроме того, вы можете располагать мною, господин полковник. Я рад буду оказать вам любую услугу.

«Я счастлив буду проводить вас на тот свет!» — чуть не сорвалось у него с языка.

Полковник Никол с нескрываемым любопытством изучал его все это время, впившись в него глазами. Но Горан выдержал испытание.

«Какие поразительные черты лица! А посадка головы! Жаль, что он не ариец!» — пожалел полковник. Он почти внушал ему доверие, но «почти» — это еще не все.